импонировала возможность обогатиться посредством камня, чем получение каких-то знаний. Еще не известно, станет ли счастливее обладатель «мудрости мира»… Счастье, оно, конечно, не в деньгах, но с ними проще его добиться. Вот только…

— Допустим, у меня есть философский камень, и я могу получать золото в неограниченных количествах. Оно сразу же обесценится, — размышлял Сева вслух.

— Ну, не скажи… Мы на эту тему часто спорили с одним моим хорошим знакомым. Сибарит, вельможа, гурман и, вдобавок — умница… Умер в сорок пятом. Так вот, он в одной из своих книг поднял проблему мирового господства за счет как раз владения золотом. Не читал? «Гиперболоид инженера Гарина».

— Так вы с Алексеем Толстым были знакомы? Ни фига себе… Извините. Это всё же фантастика. В реальности, думаю, как станешь продавать — арестуют и посадят.

Арнольд Адольфович кивнул.

— Ох, Всеволод свет Кириллович! В этом ты трав. Не стоит оно того. Неправедно нажитое богатство не приносит счастья. Это прописная истина, и её можно найти в любой нотации.

«Почему неправедное? — подумал Сева. — Там же столько труда вложить придется», но промолчал. А вот с тем, что некоторые сотрудники Института используют отдельные слова в вышедшем из употребления значении, Юрин уже пообвыкся.

Велеречев, тем временем, продолжил:

— Мы отвлеклись… Пытаясь объяснить феноменальные способности Кейси, я пришел к выводу: в его организме присутствовало некое минеральное новообразование… возможно, что-то вроде камня в почках, но необычной природы. Это и был кристалл философского камня!

— Разве Кейси умел превращать свинец в золото?

— Далось тебе золото! Знаешь, что говорил другой мой знакомый писатель, Олег Куваев в известном романе «Территория» от лица персонажа-промывальщика? «Металл, он и есть металл, но этот — глупый! Из алюминия — самолет, из меди — провод, из железа — трактор, а из этого — сплошная судимость». Хе-хе.

Для Севы писатель Куваев (а тем более его персонаж) авторитетом не являлся, но мысль в некоторой степени здравая. Если не знать о применении золота в электронике и медицине.

— Так вот, Сева. Известны случаи, когда в теле человека обнаруживались чужеродные материалы. Их даже приписывали деятельности инопланетян, хе-хе. В конце восьмидесятых, в Югославии у одной женщины из тела, словно капельки пота выходили металлические кристаллики. Кое-кто усмотрел в этом признак приближающихся войн, и, как ни странно, оказался прав!

— Вы войну в Боснии имеете в виду?

— Не только… Впрочем, об этом еще рано говорить…

Севе пришла в голову новая мысль.

— Арнольд Адольфович, а что если и во мне имеется такой камень?

— Почему нет!? Люди зачастую даже не подозревают о своих необычайных способностях! А хочешь, проверим? Вот, взгляни.

Хозяин кабинета достал из ящика стола пачку снимков, похожих на рентгеновские. На каждом — силуэт человеческого тела. Один показался Севе знакомым. Неужели Ирма?

— Мы разработали прибор для сканирования. Вроде томографии. Названия еще не придумали. Методика проходит отладку, — пояснил Арнольд Адольфович. — Понимаешь ли, Сева, видеть мир можно на разных уровнях.

— Уровнях?

— Это обиходный термин, для удобства. Представь человека. Вот его фото — первый уровень, вот рентгеновский снимок — это второй уровень, вот его аура, биополе — третий уровень… Или так: первый уровень — внешность человека, второй — физиологические показатели, третий — его память, привычки, профессия, четвертый — скрытые способности… Понятно, да?

— Не очень. Как можно видеть профессию?

— Ну, милиционера, или врача, скажем, ты сразу узнаешь! Хе-хе. А Шерлок Холмс?! Он ведь определял профессию незнакомого ему человека по рукам, или по походке, хе-хе. Моя методика позволит, надеюсь, видеть то, что ни человеку, ни современным аппаратам не под силу: седьмой уровень. Хотя, честно говоря, стопроцентных результатов мы пока не добились.

Юрину это ни о чем не говорило: что седьмой уровень, что двадцать седьмой… Хорошо разбираются в рентгеновских снимках: либо врач — по специальности, либо больной — по судьбе.

— А что это за пятна? — заинтересовался Сева. На фоне темных силуэтов отчетливо выделялись светлые зоны и точки.

— Во, во! То самое… Но, понимаешь… не всегда удобно спрашивать: что, мол, у вас, уважаемая, светится? А может это, хе-хе, спиралька контрацептическая!? В общем, накапливаем статистику. Ну, так как, согласен?

— Прямо сейчас?

Сева сконфузился от перспективы узнать о себе нечто такое, что всегда пряталось внутри.

Велеречев всплеснул руками: что, мол, за глупый вопрос!

— А чего тянуть. Оборудование находиться в задней комнате. Проходи, раздевайся.

2

Севу разбудил яркий свет и громкие голоса, неожиданно ворвавшиеся в полумрак и тишину капсулы.

— … Это Юрин! Он у Солнцева в лаборатории…

— Не помню у вас такого. Недавно в институте?

— С апреля, кажется. Так, Всеволод Кириллович?

Сева, не прекращая неуклюжих попыток выбраться наружу, кивнул утвердительно и поинтересовался:

— А что случилось? Где Арнольд Адольфович?

Парень ничего не понимал. Час, а может, полчаса назад хозяин кабинета уложил его на кушетку-тележку и с лязганьем задвинул в цилиндрическую капсулу, посоветовав, напоследок, расслабиться и думать о приятном; Всеволод незаметно уснул…

Сильные чужие руки помогли выбраться. Сева неожиданно засмущался: он в одних трусах стоял перед одетыми в строгие костюмы мужчинами. Это были замдиректора по науке Инхандек и незнакомый мужик с колючими булавочными глазами, которые так и впились в лицо Севы.

Происходило что-то необычное. За неплотно прикрытой дверью в кабинет топтались люди, слышались взволнованные голоса. Сева принялся торопливо одеваться. Незнакомец не спускал с него глаз, буквально жёг взглядом.

— Значит, Юрин Всеволод Кириллович?

Хотя бы одеться дали!

Человек этот, понял Сева, «из органов», иначе как объяснить его бесцеремонность и властный тон!? Да еще в присутствии замдиректора. Что же случилось?

— Да, это я, — ответил Всеволод на вопрос «силовика».

— Давно вы здесь? — продолжил расспрашивать тот.

— Где? — не понял Всеволод.

— Здесь, в лаборатории Велеречева. В котором часу вы пришли сюда?

Сева совсем растерялся. Что означает этот допрос? Однако причин отмалчиваться не видел.

— После обеда… Я на часы не смотрел. Думаю, около двух было.

— А потом?

— Что потом? Ну, побеседовали… Минут, так, десять-двадцать. Арнольд Адольфович предложил мне обследоваться в этом… его аппарате. Я заснул…

«Силовик» как-то криво