безжалостно выбеленными волосами вытаращился на него, открыв рот.

— Чувак… э… чувак… ты кто? Ты что?

«Что», а не «кто». Так говорил о вампирах Омар. И был прав.

«Что», а не «кто».

Белая голова, черный плащ, тяжелые, подбитые металлом ботинки. Под рукавами плаща не звенели браслеты, и ростом этот упырь почти не уступал Хасану, был выше Занозы на полголовы и тяжелее на добрые десять фунтов. Но этот жалкий ублюдок пах металлом и порохом, и оружейной смазкой. И запах был настоящим. Ничего больше не было настоящим, кроме этого запаха.

Не говоря ни слова, Хасан за волосы дернул его голову назад, впился клыками в открывшееся горло. Чтобы через мгновение отшвырнуть парня от себя, морщась от вкуса чужой крови.

Не настоящая. Даже кровь. Разве это возможно, чтобы кровь была не настоящей? Что же тогда реально?  

Ошеломленный «поцелуем» упырь скорчился на асфальте, медленно приходя в себя. Хасан, ошеломленный не меньше, нашел в кармане телефон, нажал кнопку — ту, которую нужно было нажимать, чтобы позвонить Занозе. Тот ответил сразу — в любой реальности он всегда сразу отвечал на звонок.

— Хай! Как ты там?

— Ты мне нужен, — сказал Хасан, сам себя не слыша за смешавшимися в густой кисель звуками и цветными сполохами.

— Я сейчас буду. Десять секунд, Хасан. Никуда не уходи.  

Он и не собирался.

Остальные вампиры поняли, что происходит нечто странное. Они даже не представляли насколько происходящее странно, насколько необъяснимо и нереально. Но им и не нужно было. Эти раздраконенные кровью и музыкой волчата увидели чужака, чужака, который напал на одного из них.

Десяток — слишком мало, чтобы подраться. И ни один из них не сделал ничего, заслуживающего смерти. Бесполезные, юные, наглые. С ненастоящей кровью…

Они не медлили, не присматривались, не пытались выяснить, с кем связались. Просто набросились сразу со всех сторон. И разлетелись как кегли, раньше, чем Хасан успел прикоснуться хотя бы к одному.

— Какого?.. — Заноза удивленно огляделся, удерживая за ошейник рвущегося и рычащего Мухтара, — десяток молодняка, Хасан… — он взглянул внимательнее, и голос изменился: — что-то случилось. Здесь или в Турции? С тобой точно не все хорошо.

Случилось. Не здесь и не в Турции. Случилось уже давно и… было всегда.

Музыка смолкла. Вампиры сбились полукругом, не рискуя подходить, не рискуя даже сомкнуть кольцо. Белоголовый тронул себя за шею. Воззрился на Занозу. На Хасана. Помотал головой:

— Мля… Белый Пес.

— Турок! — выдохнул кто-то так же ошеломленно.

— Метка, — произнес Заноза почти неслышно. — На нем твоя метка.

Он снова взглянул на Хасана. Пистолеты, в один миг появившиеся в его руках, взорвались грохотом выстрелов, и на месте белоголового взвихрилась серая, просвеченная цветными вспышками пыль.

— Если пойдут слухи, — Заноза не спешил убрать оружие, медленно обводя взглядом застывших вампиров, — хоть одно слово… вы все сдохнете. Это понятно?

Это было понятно. Об этом знал каждый мертвец в Алаатире, а, может — каждый мертвец на Западном побережье. Иногда об этом требовалось напоминать, но здесь и сейчас можно было обойтись и без напоминаний. Мальчики и девочки, пятящиеся к своим машинам и байкам, никому и никогда не расскажут о том, что видели. Забудут обо всем. Кроме медленно оседающих на асфальт, подсвеченных огнями пылинок.

Площадка перед складами очистилась от мертвых и живых меньше чем за минуту.

— Что тут было? — Заноза тронул Хасана за запястье, помедлил мгновение и взял его руку в свою. — Что с тобой?  

Эмпатия иногда превращалась в телепатию, это Хасан знал, и она точно превращалась в телепатию — вот так.

Пальцы Занозы чуть сжались.

— Дело не в метке. Ты хотел увидеть его душу. Или… нет, не его.  

Хасан хмыкнул.

— Технически — его.

— А фактически, — Заноза улыбнулся, — если тебе это нужно, я здесь. Да и если не нужно — тоже. Последнее даже чаще.

— С этим трудно спорить.

— Меня достаточно.

— Порой больше, чем надо.

— Я буду всегда.

— Не сомневаюсь.

— Поедем домой? И ты мне расскажешь, что случилось в Стамбуле, ок?

— Расскажу.  

Мир давно ушедших сороковых не имел общих границ с миром современным. Это не разные эпохи, это разные вселенные. Но Заноза не принадлежал ни к одному из этих миров, приходил и уходил в любую эпоху, в любую вселенную. Пятнадцать лет назад он пришел и остался. Не самая плохая замена реальности.

Положа руку на сердце, реальность, открывшаяся Хасану этой слишком долгой ночью стала бы не лучшей заменой Занозы. Пусть она останется живым. Мертвым в ней места нет. Мертвым оно и не нужно.