цветочков, похожих на пену. Дрались из-за щавеля и съедобных корешков.

Ромка с Димкой тоже были драчливыми бесенятами, минуты не могли просидеть спокойно, норовили схватить то, что не дозволено, вскарабкаться туда, куда запрещено. Если они падали и ушибались по своей вине, то старались не плакать.

В ту пору их все интересовало. Ради познания они готовы были сунуть в рот уголь, стекляшку, пуговицу, известь, пролезть в самую узкую щель, лизнуть на морозе металлическую ручку двери, тронуть пальцами раскаленную плиту, спрыг-нуть с крыши, разбить камнем заржавленный патрон. Лишь чудо и провидение спасало мальчишек от взрывов, отравлений и гибели.

Анна чуть ли не каждые два дня устраивала братишкам «баню»: сняв с них рубашки и штанишки, порола ремнем, чтобы не пачкались и не рвали одежду, затем отмывала в лохани с их голов, рук и ног смолу, сажу, чернила и надевала чистую одежду.

Ромка с Димкой почти всегда чувствовали себя голодными и страдали от недостатка сладкого. Вместе с беженцами они ходили за земляникой и приглядывались к соседским садам, где уже начали наливаться сливы и груши.

Особо их внимание привлекала коробовка — небольшие оранжево-румяные яблочки, почти медовой сладости. Они поспевали раньше других летних сортов, но их трудно было добыть. Хитрые хозяева не разводили коробовку, чтобы не привлекать внимание мальчишек к саду. Да и яблоки вырастали мелкими, не товарными. Выгодней было выращивать зимние сорта: антоновку, титовку, анисовку.

У Трофима Фоничева кудрявая коробовка росла среди большого картофельного поля, обрамленного с двух сторон полосами низкорослого овса. Здесь кустарники заболоченной рощицы подходили к самому забору. Никто из мальчишек не решался пробраться к одинокой яблоньке, так как во время отлучек Трофима по участку расхаживала рослая овчарка Фульда, спущенная с цепи. Лишь Рома с Димой не боялись ее, так как еще щенком они подкармливали собаку костями и супом. Увидев братишек, Фульда обычно виляла хвостом и даже ластилась. Опасались они только Фоничева. Трофим за свое добро мог убить человека. Говорили, что бродягу, который на рынке стащил у него торбу с овсом, бородач так ударил кулаком по виску, что у того выскочил глаз и повис на жилке.

Но если хочется сладкого, пойдешь на любой риск. Рома с Димкой выжидали, когда Фоничев запряжет в телегу толстоногого битюга и укатит со двора. Едва скрип колес замолкал, они бегом устремлялись к кустарнику. Там внизу были оторваны две заборины. Мальчишки осторожно раздвигали их и, поглядев, не ходит ли по участку жена Трофима Матреша, пролезали в огород.

В огороде действовали с оглядкой, не спеша: сперва на четвереньках пробирались вдоль овса, огибали полоску, выходили на картофельное поле и, выбрав борозду пошире, терпеливо ползли по ней почти на животе, да так, чтобы не помять ботву.

Добравшись до яблони, братишки поворачивались на спину и некоторое время отдыхали, глядя в небо. Страх и длительное ползание обессиливали их.

Коробовка росла странно: темный ствол, едва показавшись от земли, разветвлялся на четыре тонких. На нижних ветвях яблочки зрели с запозданием, зато на верхних румянились, быстро становились прозрачными.

Подниматься во весь рост было опасно: хозяйка могла заметить воришек из окна, выходившего на огород. Поэтому Ромка придвигался к яблоне и босой ногой легонько толкал один из стволов. От сотрясения самые спелые и сочные яблоки отрывались и падали на рыхлую землю.

Братья их подбирали ползком и, спрятав за пазуху, с такими же предосторожностями покидали огород и сдвигали на место заборины.

Постепенно Громачевы очистили бы всю яблоньку, но Трофим, видно, почуял неладное. Однажды, оставив где-то битюга с телегой, он в неурочное время вернулся домой и в окно приметил, что кто-то легонько встряхивает яблоньку. Боясь, что воры уйдут, Трофим выпустил на огород Фульду и заорал:

— Вперед! Ату их! Взять!..

И, схватив палку, сам ринулся к яблоне. Но она росла далеко от дома. Задав стрекача, ребята успели добраться до забора. Здесь овчарка догнала их и… не тронула, а лишь игриво затявкала. Ромка и Дима без помех прошмыгнули в дырку и помчались к густым зарослям ольшаника…

Минуты через две они услышали внезапный вой и визг Фульды. Разъяренный Трофим с ходу принялся бить собаку за то, что она упустила воров. Если бы он нагнал мальчишек, то и им досталось бы не меньше.

Часа три Рома с Димкой не возвращались домой, боясь, что Трофим поджидает их с палкой где-нибудь на улице. Но ни у калитки, ни во дворе никого не было. И Фульда у соседей не звенела цепью. «Значит, Трофим уехал, раз собака спущена с цепи», — решили ребята.

На кухне они застали жену Трофима Матрешу. Соседка, плача, жаловалась Анне:

— Покалечил мой изверг Фульдочку… Всю палку об нее изломал за то, что воров не тронула! Хребет, видно, перешиб… ходить, бедняга, не может, лежит на огороде и стонет.

— А вы где бегаете? — набросилась на ребят Анна. — Недокличешься вас. Видели, кто к соседям за яблоками лазал?

— Это не с нашей улицы, — соврал Ромка. — Чужие.

— Мой ирод тоже говорил… Хитро очень лазали, с умом, — вставила Матреша. — Энто дело не малышей.

Ребята вместе с женой Трофима пошли взглянуть на Фульду.

Собака лежала на траве невдалеке от лаза и тяжело дышала. Глаза у нее были тусклыми, а черный нос запекся. Димка жалостливо погладил морду, и овчарка лизнула ему руку.

У Ромки невольно навернулись слезы, ведь собака пострадала из-за них. Мальчишки попытались было поднять Фульду. Собака застонала.

— Оставьте ее, не трогайте, — сказала Матреша. — Подохнет, наверное, ничего есть не хочет.

Димка принес Фульде мозговую косточку, выпрошенную у Анны, а Рома — супу. На косточку собака даже не взглянула, а суп начала было лакать, но ее тут же вырвало.

К вечеру Фульда, казалось, заснула. Димка потрогал ее и попятился. Собака стала твердой. От нее веяло таким холодом, что ребятам стало страшно.

— Сдохла, — сказал Димка и захныкал.

С той поры мальчишки возненавидели бородатого извозчика.

На другой день, как только Трофим уехал со двора, Ромка побежал к беженцам и по секрету сказал, что Фульда сдохла и пока Фоничев не заведет новую собаку, можно вволю наесться спелой коробовки.

Он привел всю ватагу к лазу. Храбрые мальчишки не захотели лезть в узкую дыру. Раскачав подгнивший столб, они повалили забор и всей оравой ринулись в образовавшийся проход. Впереди по огороду мчались рослые мальчишки, а за ними — мелюзга.

Вскоре вся коробовка была облеплена сорванцами.

Затрещали ветви, посыпались на землю яблоки. За каких-нибудь