Месяц в демократической Германии

Леонид ЛЕНЧ

Леонид Сергеевич Ленч (Попов) родился в 1905 году в местечке Морозовка, Краснинского уезда, Смоленской губернии. Высшее образование он получил в Кубанском политехническом институте и Ростовском-на-Дону государственном университете. Служил в советских учреждениях в Кропоткине, Краснодаре и Ростове-на-Дону. Был профработником, кооператором, экономистом, журналистом.

Первый юмористический рассказ Л. Ленча был напечатан в журнале «Чудак» в 1929 году. С 1934 года Л. Ленч сотрудничает в журнале «Крокодил».

Первая книжка рассказов Л. Ленча, «Первая улыбка», вышла в «Библиотеке «Огонек» в 1936 году.

Изданы сборники его рассказов и фельетонов: «Знакомое лицо» (1938 г.), «Укрощение строптивых» (1939 г.), «Осиновый кол» (1942 г.), «Юмористические рассказы» (1951 и 1952 гг.), «Единственный свидетель» (1956 г.), «Когда медицина бессильна» (1958 г.), «В таком разрезе» (1959 г.) и др.

Л. Ленч написал пьесу «Павел Греков» (совместно с Б. Войтеховым), сатирическую комедию «Большие хлопоты», комедию-памфлет «Изгнание из рая» и другие пьесы.

В 1961 году журнал «Москва» опубликовал повесть Леонида Ленча «Черные погоны» из эпохи гражданской войны на юге России. Повесть вышла отдельной книжкой в 1962 году в издательстве «Молодая гвардия».

По сценарию Л. Ленча в 1958 году Мосфильм поставил кинокомедию «Девушка без адреса» (режиссер Э. Рязанов).

В годы Отечественной войны Л. Ленч работал в газете Брянского фронта «На разгром врага» и одновременно был спецкором газеты «Известия». Награжден орденом «Красная Звезда» и медалями.

1. Необходимое вступление

Двадцать пятого октября 1963 года в 6 часов вечера мы с женой сели в Москве в прямой спальный вагон скорого поезда и уже на следующий день поздно вечером вышли на перрон Восточного вокзала в Берлине.

В Германскую Демократическую Республику я ехал впервые, по приглашению редакции популярного берлинского журнала «Дас магазин». Пробыл я там целый месяц — срок недостаточный для того, чтобы глубоко изучить незнакомую страну. Да я и не ставил перед собой никаких особых познавательных задач, я оставался туристом, путешествующим в общем-то без определенной программы, но с блокнотом в кармане.

Союз писателей ГДР и в особенности мои гостеприимные немецкие друзья — главный редактор журнала «Дас магазин» очаровательная Хильда Эйслер, редактор сатирического журнала «Ойленшпигель», невозмутимо-спокойный, добродушный Петер Нелькен и его заместитель, веселый, легкий и остроумный Карл Кюльтчер — сделали все, чтобы я мог увидеть в их стране как можно больше.

Помимо запланированных (моей личной программой) встреч, я встречался с разными немцами и немками в гостиницах, в магазинах, в ресторанах и кафе, и эти случайные встречи с «людьми немецкой улицы», их откровенные разговоры много дали мне в смысле познания и понимания общего процесса подъема всей жизни Германской Демократической Республики, процесса, которым охвачена эта интереснейшая страна, многажды оболганная «объективными» западными «наблюдателями».

Нужно заметить, что немцы (во всяком случае, те, кто живет на востоке, — на западе я не был) — народ очень сердечный, открытый, доброжелательно-откровенный. Они охотно рассказывали свои биографии, и, бог ты мой, какие же порой это были драматические биографии!

Огненный каток войны, отутюживший Германию, принес неисчислимые страдания немецкому народу, но он же в известной степени способствовал, мне кажется, и исцелению немецкой души от шовинистической спеси и националистического свинства. Ведь фашизм — преступление перед человечеством хотя бы по одному тому, что всем укладом жизни, всей своей звериной философией он как бы взбалтывал слабые людские души, поднимая на поверхность человеконенавистническую муть и грязь. Но когда произошел крах и Гитлер отбыл к своим мохнатым праотцам, люди с темным, нерастворимым осадком на дне души здесь, на востоке, как правило, не оставались — они бежали на запад.

В общем, я увидел работящую, целеустремленную страну с высоким уровнем жизни (лейтмотивом всех высказываний немцев на этот счет была фраза: «Мы живем хорошо, а через два года будем жить еще лучше!»), если и нуждающуюся в чем-либо, то прежде всего в правдивой и честной информации о том, как она живет и как работает. Поток туристов в ГДР ширится из года в год. Строятся новые отели, рестораны, кафе, мелкие дорожные гостиницы.

Вальтер Ульбрихт, имея в виду западных немцев, сказал: «Каждый немец должен хоть раз побывать в гостях в ГДР». Это очень верные слова! Хорошо, если любой Фома неверующий своими глазами увидит то, чего уже достигла социалистическая Германия, и ощутит ее потенциальные возможности.

2. В Берлине

Нет в Германии города с судьбой более драматичной, чем Берлин. Только Дрезден, разрушенный и сожженный дотла за одну ночь английскими и американскими бомбардировщиками в самом конце войны, когда эта карательная операция уже не имела никакого военного значения, может, пожалуй, поспорить с Берлином в этом смысле.

Берлин выпил свою чашу до дна — ведь он испытал все: от сильных и частых бомбовых «массажей» союзнической авиации до уличных танковых и артиллерийских боев в финале исторической трагедии второй мировой войны. Казалось бы, наш автоматчик, вскарабкавшийся на купол рейхстага и укрепивший там красный флаг Победы, тем самым поставил долгожданную точку в конце самой мрачной главы истории Берлина, и теперь уже время начнет листать новые — трудные, но светлые ее страницы. Но… сложилась существующая историческая ситуация, разделившая огромный город на два города-антипода: на Берлин западный (примерно две трети старого) и на Берлин восточный. Теперь между ними встала стена, знаменитый «мауэр».

Берлинцы не любят, как я заметил, говорить о «мауэре». Стена есть стена, привыкнуть к тому, что государственная граница со всеми ее пограничными атрибутами перерезает живую плоть города, очень трудно. Но подавляющее большинство тех немцев, с которыми я говорил на эту тему, понимает драматическую неизбежность возникновения «мауэра». Республика должна была пойти на эту крайнюю и болезненную меру, чтобы обезвредить демократический Берлин, а следовательно, и всю страну от шпионско-спекулянтского яда, который сочился, как гной, по всем каналам общения с Западом, заражая здоровый организм Востока.

— Это было, как трудная и опасная операция, — говорили мне берлинцы, — из таких