заработать на хлеб с маслом. Что, благодаря определенному успеху, у меня получилось. И, как я понимаю, может продолжаться до сих пор. Кроме того, просто поверьте мне, сейчас это представляется гораздо более гадким, чем тогда — я, как бы так выразиться, влился в индустрию. Проспал средний путь.

Моя невеста, осмелюсь так сказать, крепко втянулась в бизнес. Явно начинала, но успела втянуться без всяких. Ранее она лицезрела мой случайный триумф в шоу-бизнесе, арт-культовый шедеврик для взрослых под названием «Кафе Плоти». Из «Плоти» как-то вышли пост-«Розовые фламинго» — пятничная постановка в модном лос-анджелесском театре «Нуар» на «Десяти Годах S&M».

Случилось то, что когда моя неожиданная благоверная увидела ту штуку, эта исполнительная развивающаяся куколка пришла к выводу, что меня, возможно, удастся использовать в собственных сомнительных целях. Которые, как оказалось, представляли собой нечто большее, чем выполнение американской потребности в производстве фильмов недели.

Довольно странно, как сейчас помню, подумал я, увидев ее в первый раз: что за ненормальная тетка! Вроде молодой мелкой Фэй Данауэй с пепельными волосами. Красивая, но странная. Как раз моя тема. Если женщина красива, я не могу с ней разговаривать. Если странная, я знаю, что у меня есть шанс.

Всю жизнь я западал на женщин, которые немного того. Я воображал себя типа этакого необычного льва, боготворящего газелей, которые из-за эксцентричности вкуса или притягательной внешней оригинальности бегают где-то в южной стороне от стада. И столь же сильно, как скулы, меня обрадовало зрелище той нереальной миниатюрной элегантной головки с серебристо-пепельными, как у летучей мыши, завитушками, успокаивающими все тревоги. Под мышкой она несла свернутый номер «Vogue», к тому же сложенный, покрытый лаком и превращенный в сумочку. Ух-Ты Сити.

Пять минут прошло за поеданием суши на ланче в «Студио-Сити», когда стало ясно, что ничто не находится дальше от пригодности для телефильмов, чем мои скромные таланты, и девушка чьей-то мечты заявила, что хочет замуж. Я до тех пор не сек фишку в свиданиях, и меня ее сообщение ни капельки не поразило.

Во всяком случае ее личная жизнь отличалась куда большей привлекательностью по сравнению с моим СЕНОВАЛОМ идей. (Готова ли Америка по-настоящему принять «Нападение созависимых от убийцы»?) Плюс мне очень нравился ее акцент. От этих британских R, так напоминающих фильмы Джули Кристи, каждая деталь кажется обворожительной. Просто от звуков фраз «школа для девочек в Челси» или «гринкарта мне» я оказывался на седьмом небе. Конечно, это было до того, как наши жизни целиком переросли в кинофильм.

Само собой понятно, жажда брака проснулась в ней не оттого, что она положила на меня глаз. На самом деле эта потребность возникла еще до того, как она узнала о моем существовании. Это был, не стоит удивляться, вопрос карьеры. Тема гринкарты. Ее папочка, там в Англии, хворал. Она находилась здесь нелегально. Уехав, она могла не получить разрешения вернуться на наши солнечные пляжи, перед ней закрыли бы врата киношного рая. В отчаянии госпожа Великобритания была готова запросто выложить три штуки мужчине, который возьмет ее в жены.

Даже теперь наш роман выжимает из меня слезинку. До меня один приятель-гомосексуалист — бритый наголо сумасшедший мужик, игравший в доисторическом лос-анджелесском панк-бэнде Screamers — влез в брачные обязательства, потом дал задний ход, поскольку не мог сообщить маме. По этой причине Сандра зависла на континенте, и кроме как ползком на брюхе через мексиканскую границу, в город попасть способа не было. Что вряд ли получится с ее безразмерным ридикюлем из «Vogue» подмышкой.

Спустя несколько месяцев, как только мы пришли к нашему деловому соглашению — а чек на медовый месяц оплачен — я и моя якобы суженая стали, по большому счету, сожительствовать. В наш первый вечер вдвоем я упер из ее аптечки весь кодеин. Полагаю, я вел себя несколько бессовестно. Но потрясающе последовательно…

Мы были на пути к фильму. Я носил брюки из кожзаменителя — настоящий король моды — которые лопнули сзади на выходе из машины перед ее домом. Я прошел в ее западноголливудские апартаменты, сжимая засветившиеся ягодицы на манер танцора-любителя, и объяснил, что мне надо в туалет.

Не знаю, что я там собирался предпринять. У меня же не имелось при себе нитки с иголкой на случай непредвиденной штопки. Нет, я там просто замер, глядя в зеркало с обычным первосвиданческим вопросом: «Какого черта я делаю?», — а потом приступил к действию, когда возобладал инстинкт, и пальцы сами собой стали легонько плясать по баночкам с ореомицином, мотрином, бенадрилом и с прочими бесполезными субстанциями, пока не наткнулись на золотую жилу.

Моя техника заключалась в том, что смываешь воду, открывая зеркальный шкафчик, кашляешь, совершая хищение, потом опять смываешь, захлопывая дверцу. Нет ничего шумнее, по моему опыту, аптечки с тугой дверкой. Особенно если хозяйка снаружи поджидает тебя, и ты уже на что-нибудь опоздал. Неизбежно тебя встречают косые взгляды и натужные попытки твоей спутницы на вечере изобразить суету вокруг растений. Мой modus operandi и главный способ заметать следы, если они оставались, состоял в том, чтобы всегда оставлять несколько украденных таблеток в бутылочке от лекарства. Или в противном случае, если я совершенно терял голову, закинуть туда аспирин, анацин или тому подобное бесполезное успокоительное. (Лучше всего коричневые колеса, поскольку желтый перкодан и белый дристан невозможно обнаружить, пока ты не унес добычу и не скрылся от подозрений.)

К моменту, когда мы уходили, я разжевал горсть колес, запив эту кашицу водой из-под крана. Приход не заставил себя ждать. И на голове у меня уже сидел Нортон, ее кот, когда она выплыла из спальни в ажурных чулках, кожаной юбке, с журналовой сумкой. (Игры с домашними животными, берусь утверждать по опыту, отлично помогают замаскировать внезапную потерю равновесия.)

Сандра работала рецензентом у — как она его называла — «бессовестного миллионера» из Долины. Или, возможно, так называл его я. Его звали Джек Марти, Марти Джексон, Джек Мартини. Что-то в этом роде… Он страдал от постоянных автомобильных тревог. Неделями его «Ягуар» шумел в неположенных местах у стоп-сигналов в Долине то там, то там. Никто не мог раздуплить фишку. Джэг-эксперты, жалкие агенты по продажам, вся сеть техподдержки дорогущих престижных тачек коллективно чесала репу. Пока в одно благоуханное утро, совершая прогулку с ветерком от дороги к двери, Сандра не услышала эти… попискивания и возню.

Эти тихие попискивания, эта возня… Мистер Марти,