- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
зерновые.
Товарищеская помощь Тарасовой бригады тронула Залмана, но все же он немного досадовал: подобает ли ему принимать чью бы то ни было помощь? Разве они сами не справятся со своими хозяйственными делами? «Ну, да ладно, один раз куда ни шло, но в дальнейшем, — решил Залман, — надо самим выходить из трудного положения».
И впрямь, когда в бригаду влились новые люди и правление колхоза передало ей часть закупленного инвентаря, дела у Залмана пошли веселее. Ни днем ни ночью не зная покоя, носился он с одного участка на другой.
Кроме трактора, переданного на время сева бригаде, Магарик пустил в ход еще и два плуга, за которыми шли, разрыхляя землю, бороны.
Так, рачительно, по-хозяйски быстро справился он с осенними полевыми работами и отправился со своими ребятами к Тарасу Зозуле.
— Каким ветром вас занесло к нам? — удивленно встретил прибывших друзей Тарас. — А я как раз собираюсь к вам — хотел опять вам помочь.
— А мы вот приехали, тебе помочь хотим, — отозвался Залман.
— Разве вы уже закончили сев? — недоверчиво спросил Тарас.
— Да, браток, со всем управились и даже раньше, чем предполагали, — сверкнул улыбкой Магарик.
— Молодцы ребята, здорово, — похвалил Залмана Тарас.
— Ну, какое там здорово, — скромно возразил Залман, — пока еще хвалиться нечем.
— Как, ты еще недоволен? — удивился Тарас. — Выходит, мы по-настоящему начинаем соревноваться — кто скорее с работой справится и кто раньше поможет соседу?
— Как хочешь все это называй, лишь бы нам друг от друга не отстать и перед людьми не осрамиться! — ответил Тарасу Залман.
Напечатанный в центральной газете очерк под названием «Степной богатырь» начинался так: «Солнце нещадно жгло и сушило землю. С востока подул черный суховей, взвихривая облака пыли, похожие на густые клубы дыма во время пожара. Ветер зловеще выл, как бы предвещая голод, который нес людям в эти просторные степи. И удрученные люди низко опускали головы в тяжелой печали. — Надо спасать посевы, иначе пропадем, — говорили люди. — Спасем! — уверенно заявил бригадир Силаев. И повел свою бригаду к степной речушке, в которую вливались ручьи таявших весною снегов и мутные потоки воды после щедрых летних грозовых ливней или осенних дождей. Силаев со своей бригадой начал рыть канавы и отводить речную воду на пожелтевшие хлебные поля и чахнувшие огороды. И вот спустя некоторое время жители окрестных сел увидели в побуревшей от засухи степи высокие хлеба, сулящие богатый урожай, и изумились. — Кто здесь колдовал? — спрашивали они колхозников. — Это наш Силаев, — с гордостью отвечали те…» Когда Залман прочитал этот очерк, он при первой же встрече с Тарасом показал ему газету и спросил: — Какой это Силаев? Уж не тот ли, что был у нас старшиной и вместе с нами вышел из окружения? — Может быть, и он, — ответил Тарас. — Мне, признаться, это не пришло в голову. Надо будет написать ему. — Куда же мы напишем? — отозвался Залман. — В редакцию, на имя «степного богатыря» Силаева, — предложил Тарас. — Ну, что ж, напиши ему. Мы, мол, его боевые друзья, прочитали в газете о трудовом его подвиге и гордимся своим товарищем по оружию. И, если он действительно наш однополчанин, мы просим его дать о себе знать. — Мне кажется, — вдруг начал сомневаться Тарас, — что наш Силаев вскоре после твоего ранения погиб. Ну, написать все равно надо — а вдруг я ошибаюсь? — Напиши ему обо всем от своего и моего имени, — попросил Залман. — Ладно, напишу, — согласился Тарас. Прошло несколько недель. В самый разгар страды Тарас прикатил на своей двуколке на хозяйственный двор бригады Магарика. Рядом с ним сидела какая-то девушка с темно-русыми, коротко остриженными волосами и с чуть заметной золотистой россыпью веснушек на круглом лице. Девушка легко, как бы щеголяя своей ловкостью, спрыгнула с двуколки. Тарас представил ее Залману: — Это наш участковый агроном Соня Верник. Залман по-военному вытянулся перед ней: — Здравия желаем! — Здравствуйте, — улыбнулась девушка. — Ну, рассказывайте, как у вас идут дела, как работаете? — Трудимся… Людей у нас, правда, мало, иной раз нелегко приходится. Но ничего, не унываем. Девушка-агроном оглядела просторный хозяйственный двор, в котором размещался инвентарь бригады, и спросила: — Ваше хозяйство? — Наше, — ответил Залман. — Почему же ваш инвентарь стоит под открытым небом? Это же не по-хозяйски! — с укором сказала девушка. Залман смутился. «Только-только успели познакомиться — и сразу начала упрекать!» — с досадой подумал он и начал оправдываться: — Мы не успели построить навес и лучшие машины накрываем брезентом. — Весь инвентарь надо беречь, а не только лучшие машины, — назидательно сказала девушка. — В хозяйстве дорого все — каждый плуг, каждая жатка. А под открытым небом все портится, ржавеет. Надо срочно поставить навес. — Конечно, — ответил Залман и добавил: — Разве я не знаю, как обращаться с инвентарем? Он ждал, что Тарас поддержит его и скажет что-нибудь в его защиту. Но тот не сводил глаз с расхаживающей по двору девушки. А та все приглядывалась к инвентарю бригады и время от времени записывала что-то в небольшом блокноте. — А что, если нам поехать в степь осмотреть хлеба, — остановившись около Залмана, предложила девушка. — Давайте, — охотно согласился Залман и хотел подогнать подводу, но Тарас предложил всем разместиться на его двуколке. — Я тоже не прочь поехать. Усядемся как-нибудь втроем, — сказал он. Девушка-агроном села рядом с Тарасом, Залман вскочил вслед за ней, и двуколка тронулась. Тарас ехал не спеша. Залману хотелось заговорить с девушкой, пошутить, но она оглядывала массивы хлебов и время от времени задавала ему деловые вопросы об урожае, который они снимают, о нормах высева на гектар, о сортах семян, о подготовке к уборке. Когда они подъехали к самому лучшему участку пшеницы, Залман подумал: «Уж тут-то агроном меня похвалит». Но девушка молчала и только под конец, у дальнего края поля, заметила: — Тут низина, влаги больше, потому пшеница и поднимается веселей, чем на других участках. Уметь сохранить влагу в почве — большое искусство. Вот недавно, — продолжала она оживленно, — я прочла в газете, как воду степной речушки превратили в груды золотой пшеницы. «Степного богатыря», как называет автор очерка полевого бригадира, засуха научила ценить каждую каплю влаги. Он выработал целый агротехнический комплекс, который начинается с первой борозды и кончается уборкой. — Этот «степной
Напечатанный в центральной газете очерк под названием «Степной богатырь» начинался так: «Солнце нещадно жгло и сушило землю. С востока подул черный суховей, взвихривая облака пыли, похожие на густые клубы дыма во время пожара. Ветер зловеще выл, как бы предвещая голод, который нес людям в эти просторные степи. И удрученные люди низко опускали головы в тяжелой печали. — Надо спасать посевы, иначе пропадем, — говорили люди. — Спасем! — уверенно заявил бригадир Силаев. И повел свою бригаду к степной речушке, в которую вливались ручьи таявших весною снегов и мутные потоки воды после щедрых летних грозовых ливней или осенних дождей. Силаев со своей бригадой начал рыть канавы и отводить речную воду на пожелтевшие хлебные поля и чахнувшие огороды. И вот спустя некоторое время жители окрестных сел увидели в побуревшей от засухи степи высокие хлеба, сулящие богатый урожай, и изумились. — Кто здесь колдовал? — спрашивали они колхозников. — Это наш Силаев, — с гордостью отвечали те…» Когда Залман прочитал этот очерк, он при первой же встрече с Тарасом показал ему газету и спросил: — Какой это Силаев? Уж не тот ли, что был у нас старшиной и вместе с нами вышел из окружения? — Может быть, и он, — ответил Тарас. — Мне, признаться, это не пришло в голову. Надо будет написать ему. — Куда же мы напишем? — отозвался Залман. — В редакцию, на имя «степного богатыря» Силаева, — предложил Тарас. — Ну, что ж, напиши ему. Мы, мол, его боевые друзья, прочитали в газете о трудовом его подвиге и гордимся своим товарищем по оружию. И, если он действительно наш однополчанин, мы просим его дать о себе знать. — Мне кажется, — вдруг начал сомневаться Тарас, — что наш Силаев вскоре после твоего ранения погиб. Ну, написать все равно надо — а вдруг я ошибаюсь? — Напиши ему обо всем от своего и моего имени, — попросил Залман. — Ладно, напишу, — согласился Тарас. Прошло несколько недель. В самый разгар страды Тарас прикатил на своей двуколке на хозяйственный двор бригады Магарика. Рядом с ним сидела какая-то девушка с темно-русыми, коротко остриженными волосами и с чуть заметной золотистой россыпью веснушек на круглом лице. Девушка легко, как бы щеголяя своей ловкостью, спрыгнула с двуколки. Тарас представил ее Залману: — Это наш участковый агроном Соня Верник. Залман по-военному вытянулся перед ней: — Здравия желаем! — Здравствуйте, — улыбнулась девушка. — Ну, рассказывайте, как у вас идут дела, как работаете? — Трудимся… Людей у нас, правда, мало, иной раз нелегко приходится. Но ничего, не унываем. Девушка-агроном оглядела просторный хозяйственный двор, в котором размещался инвентарь бригады, и спросила: — Ваше хозяйство? — Наше, — ответил Залман. — Почему же ваш инвентарь стоит под открытым небом? Это же не по-хозяйски! — с укором сказала девушка. Залман смутился. «Только-только успели познакомиться — и сразу начала упрекать!» — с досадой подумал он и начал оправдываться: — Мы не успели построить навес и лучшие машины накрываем брезентом. — Весь инвентарь надо беречь, а не только лучшие машины, — назидательно сказала девушка. — В хозяйстве дорого все — каждый плуг, каждая жатка. А под открытым небом все портится, ржавеет. Надо срочно поставить навес. — Конечно, — ответил Залман и добавил: — Разве я не знаю, как обращаться с инвентарем? Он ждал, что Тарас поддержит его и скажет что-нибудь в его защиту. Но тот не сводил глаз с расхаживающей по двору девушки. А та все приглядывалась к инвентарю бригады и время от времени записывала что-то в небольшом блокноте. — А что, если нам поехать в степь осмотреть хлеба, — остановившись около Залмана, предложила девушка. — Давайте, — охотно согласился Залман и хотел подогнать подводу, но Тарас предложил всем разместиться на его двуколке. — Я тоже не прочь поехать. Усядемся как-нибудь втроем, — сказал он. Девушка-агроном села рядом с Тарасом, Залман вскочил вслед за ней, и двуколка тронулась. Тарас ехал не спеша. Залману хотелось заговорить с девушкой, пошутить, но она оглядывала массивы хлебов и время от времени задавала ему деловые вопросы об урожае, который они снимают, о нормах высева на гектар, о сортах семян, о подготовке к уборке. Когда они подъехали к самому лучшему участку пшеницы, Залман подумал: «Уж тут-то агроном меня похвалит». Но девушка молчала и только под конец, у дальнего края поля, заметила: — Тут низина, влаги больше, потому пшеница и поднимается веселей, чем на других участках. Уметь сохранить влагу в почве — большое искусство. Вот недавно, — продолжала она оживленно, — я прочла в газете, как воду степной речушки превратили в груды золотой пшеницы. «Степного богатыря», как называет автор очерка полевого бригадира, засуха научила ценить каждую каплю влаги. Он выработал целый агротехнический комплекс, который начинается с первой борозды и кончается уборкой. — Этот «степной
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »