кадровым военным. — Видимо, неплохо поразвлекался где-нибудь на побережье».

То, что левое крыло отеля было забронировано генеральным штабом, не было секретом для гестапо и вполне устраивало последнее. Что ни говори, а эти «аристократы» хоть изредка бывают на глазах.

Штайнхоф закрылся на ключ, сбросил плащ и позвонил Гельну, но телефон не ответил. Тогда он вызвал номер дежурного по отделу.

— Шеф на совещании, господин майор, — ответил дежурный офицер. — Как только вернется, я немедленно доложу о вашем прибытии.

«Это к лучшему, — подумал Штайнхоф, развязывая галстук. — Можно принять душ и хорошенько выспаться».

…Майора разбудило ощущение присутствия в номере постороннего человека. Штайнхоф, не открывая глаз и не меняя позы, скользнул пальцами по рукоятке пистолета, но его остановил раскатисто-добродушный и в то же время напряженный смех. Так смеялся только начальник отдела Гельн.

— Доброе утро, Эрих. Доспишь после победы, — произнес Гельн, раскуривая сигарету.

Майор с недовольным видом нащупал ступнями ночные тапки.

— Ты удивлен, что тебя отозвали из командировки? — Рано располневший Гельн удобно устроился в кресле, даже распустил поясной ремень.

— В нашей епархии я давно привык ничему не удивляться.

— Разумно. О тебе вспомнил адмирал. Он недавно заметил, что наши дела в России не так хороши, чтобы такие асы, как майор Штайнхоф, долго грели зад на стамбульских пляжах…

Майор вышел из ванной, вытирая лицо и шею полотенцем. За окном вдруг раздалась дробь марша. Штайнхоф отдернул портьеру: по мостовой шла воинская колонна.

— Я готов, — иронично улыбаясь, бросил он. — Можно ехать хоть к черту на рога. Надо выручать господина адмирала.

Гельн и Штайнхоф были накоротке. Штайнхоф долгое время служил одним из референтов Канариса, и глава абвера высоко ценил его хватку. Именно благодаря Эриху Гельн получил свои новые погоны. Штайнхоф знал, что адмирал не удовлетворен работой отдела и сделал все, чтобы прежний начальник, нерешительный полковник Кинцель, простился с разведкой и отправился на фронт командовать пехотной дивизией. Целеустремленность, энергию Гельна, недавнего выпускника академии, опытный Штайнхоф отметил сразу, и его рекомендация сыграла свою роль. Но осторожный адмирал решил подстраховаться и назначил Штайнхофа временно заместителем Гельна. Значение отдела в системе абвера возрастало с каждым днем.

Однако в эти минуты, несмотря на приятельские отношения, небрежный тон Штайнхофа почему-то стал действовать Гельну на нервы. Он внимательно посмотрел на майора и отметил про себя, что тот очень неплохо выглядит: похудел, зато опали темные мешки под глазами.

— Ты, похоже, хорошо отдохнул, Эрих, — сказал Гельн, и неясно было по интонации, радует это его или огорчает.

— Почти, если учесть, что меня едва не застрелили возле английского посольства, — без иронии ответил Штайнхоф. — Анкара набита разведчиками. Можно подумать, что агенты проходят там дипломную практику. Мне сдается, что я засек там даже нескольких бразильцев.

— Оставим в покое южан. Сегодня нас интересуют только русские, — без предисловий веско произнес Гельн. — Нельзя допустить, чтобы большевики еще раз подкинули нам сюрприз, подобный «катюше». Это первое. Вторая задача состоит в получении информации о темпах роста серийного советского вооружения. И третье — это диверсии и саботаж. Неисправный, отказавший в бою ствол — страшнее прямого попадания.

Штайнхоф неопределенно покачал головой и чуть скривил губы в усмешке. Все это он знал не хуже своего нынешнего начальника. Обеспечение доступа к сведениям, составляющим государственную тайну противника, всегда было и остается глобальной задачей разведки. Агент, добывающий даже толику такой информации, стоит дороже механизированного корпуса, и на подготовку такого человека нужны годы.

— К сожалению, мой шеф, вы не открываете Америку, — протянул Штайнхоф. — Все эти тезисы известны в нашем ведомстве любому толковому офицеру.

— А мне и не надо быть первооткрывателем, — парировал Гельн. — Мое дело — ставить стратегические задачи. Поэтому тебе придется вплотную заняться деятельностью нашего второго сектора. Направлением — «Урал». И, слава богу, не придется работать втемную. Тебя с этим азиатским краем связывает давнее знакомство.

Гельн продолжал разглагольствовать, но майор позволил себе не слушать, а, изредка согласно кивая, думать о далекой России.

Штайнхоф работал на Урале в тридцать пятом — тридцать шестом годах под «прикрытием» представительства фирмы «Борзиг». В те годы в Советский Союз прибыло множество иностранных специалистов и консультантов по монтажу, наладке станков и агрегатов. Большинство из них надеялись подзаработать в России денег и поправить свои дела дома; некоторые мечтали искрение помочь СССР, как первой в мире стране социализма, а иные…

Штайнхоф поморщился, вспомнив, как потирали руки руководящие чины абвера, считая, что получили в России «естественные» и надежные каналы информации. Пожалуй, единственным утешением за такую наивность явилось то, что фиаско на этом фронте против Советской России потерпели такие многоопытные разведслужбы, как английская «Си-Ай-Си» и американская. Он помнит Джона Болдена, механика из Глазго, в отношении которого советская сторона заявила, что не только вынуждена отказаться от его услуг, но и привлекает его к уголовной ответственности за шпионаж.

Штайнхоф был много осторожнее и в первые месяцы не предпринимал никаких шагов, которые могли бы привлечь к нему внимание, неустанно демонстрировал полную лояльность к коммунистическому строю и восхищение грандиозными успехами в промышленном строительстве. Только спустя полгода Штайнхоф вышел на связь с резидентом. Попытки привлечь к работе на Германию некоторых советских граждан не принесли результата. Общаясь на заводе с людьми, которые могли бы представить собою ценность как агенты, ближе узнавая их, Штайнхоф понимал, чем это может кончиться, сунься он со своими предложениями. Это останавливало разведчика, рисковать свободой он не хотел. Однако шефы из Берлина время от времени напоминали, что «не видят достижений», и он сумел завербовать нескольких «нужных» людей. Это были агенты не бог весть какие, но выбирать не приходилось.

Почти в это же время Штайнхоф обнаружил, что им заинтересовалась советская контрразведка. Он немедленно прекратил всякие контакты с агентурой и настойчиво запросился домой. Абвер связался с фирмой «Борзиг», и общительный «инженер Беккер» растроганно простился с русскими