- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Марина и Сергей Дяченко Император
— Итак, речь идет о мальчике с «Императора»? — Да. По документам Денис Донцов. Хотя у него сроду не было никаких документов, это уже сейчас… — Понимаю. — На данный момент тринадцать лет. Зачат и рожден в экспедиции. Треть исследовательских отчетов — я имею в виду, нормальных отчетов, когда у них было еще все нормально — касаются течения беременности, родов, потом развития младенца… — Роды были частью исследовательской программы? — Да. Вы понимаете, как это важно. Воспроизводство популяции в условиях дальнего похода. Первейший вопрос… Хотя, конечно, они сделали массу важных дел. Других дел. В состав экспедиции входили двенадцать человек, все блестящие специалисты… — Прошу прощения, но я читал материалы, которые мне передали. Там это есть. — Да, извините. — И что с мальчиком? Кроме того, что он… — С ним все нормально. Он адаптирован. Говорит на четырех языках кроме родного. Играет на скрипке и фортепиано. Развит физически. Общителен. Понимает шутки и шутит сам. Терпелив. Выдержан. Вежлив. — У вас странный эмоциональный фон, какое-то напряжение по отношению к парню… — Я расскажу. Денис родился в срок, легко и без осложнений. Развивался совершенно нормально. Первые слова были — «мама» и «пилот»… Когда ему было восемь лет, умер командир экипажа. Через месяц — биолог, отец мальчика. — Они сразу заподозрили эпидемию… — Да. Хотя взяться ей было неоткуда. Командир и биолог умерли одинаково: сперва помрачение рассудка. Потом отказ жизненно важных органов. Вы знаете, на борту был сильный медицинский модуль с реанимацией, способной поддерживать жизнь хоть отдельного органа, хоть отсеченной головы… Но ни командира, ни биолога не спасли. Когда стало ясно, что мозг мертв… — Понимаю. — Их поместили в саркофаги в специальном отсеке. Таково было предписание. Из этой экспедиции должны были вернуться все — живые и мертвые. — У меня нет информации, как малыш пережил потерю. — У меня тоже. Нет записей — в те дни им было не до протокола. Они искали причину… — И не нашли. — Нет. Забегая наперед, скажу, что мы тоже не нашли. Ни о каких бактериях, вирусах, инопланетных тварях не может быть и речи. Мы чуть не на атомы разложили корабль и содержимое саркофагов… — Мальчику было восемь? — Да. Командование полетом принял второй пилот. Начальник экспедиции возобновил нормальную работу… Насколько это было возможно… — Потери неизбежны. — Да. Наверное, они тоже так подумали, когда через год умер диетолог. — С теми же симптомами? — Абсолютно. Когда Денису было десять, за три месяца умерла вся команда. Последней — его мать, бортинженер. Денис получил точные инструкции: управляя автоматами, уложил мать в двенадцатый саркофаг. Резервный. — Та-ак… — Три года он провел на борту один, в компании роботов и покойников. Разумеется, курс был проложен, автоматика не сбоила. Но — я повторяю — сейчас это общительный, образованный, совершенно нормальный мальчик. — Незаурядный, признаю. Но он вырос среди незаурядных людей, в обстоятельствах, которые нельзя назвать рядовыми… — Поверьте, мы не стали бы к вам обращаться. Мы встречали экспедицию — по графику. Денис вышел на связь точно в срок… Разумеется, узнав, что экипаж мертв, мы оставили корабль на орбите. Разумеется, Денис попал в карантин. Он сотрудничал, вы не поверите, с охотой, он нас утешал! Его чуть не на части разбирали, пытаясь выявить аномалию, а он шутил… Он здоров. Корабль стерилен. Прах наших товарищей подвергнут всем тестам, какие только возможны. — Ничего не нашли. — Нет. Правда, ведущий инженер проекта умер через месяц после возвращения «Императора». Но это понятно: обширный инсульт… — Так. — Дениса отправили в школу, в одну из лучших школ, мы чувствовали вину перед его родителями. — Это напрасно. — Он проучился полгода. Характеристики положительные. — Мы подбираемся к тому, чего нет в моих материалах. — Да. В последний месяц, один за другим, умерли трое его учителей. Помрачение рассудка, отказ жизненно важных органов… Причина неизвестна.
* * *
Школа была в самом деле хорошая — маленький, замкнутый городок на берегу моря, с парком, обступившим строения, с бесконечными треками, терренкурами, спортплощадками, беседками и экспериментальными делянками, наконец, с крепостной стеной вдоль главной аллеи — стена олицетворяла прогресс, а потому была сложена из разных материалов, начиная от кирпича и заканчивая строительным монолитом. Мозаичные картинки из цветного стекла изображали людей, занимающихся своим делом, — инженеров над пространственными моделями, древних греков с мотыгами и космонавтов в старинных скафандрах. У самого входа две фигурки в спортивных костюмах, мужская и женская, стояли, целомудренно взявшись за руки. Что должен испытывать мальчик, который первую дюжину своих лет видел только виртуальное небо? Что он должен испытать, оказавшись на берегу, в парке, среди сотен ровесников? Потрясение? Или, может быть, разочарование? Настоящее небо так похоже на виртуальное, что, бывает, их трудно различить… В вестибюле на информационном экране были выставлены три портрета в траурных рамках. Стояла тишина, чрезмерная для школы. — Здравствуйте. Меня зовут Александр. Вам звонили. — Да, разумеется, — женщина в административном кресле улыбнулась очень натянуто. — Вы хотите поговорить с Денисом? — Нет. То есть хочу, конечно, но позже. Сперва я собираюсь встретиться с несколькими его друзьями… Вряд ли у него есть друзья. С товарищами. С педагогами. — Разумеется. — Женщине физически трудно было улыбаться. — И еще, я заранее приношу извинения за бестактность. Мне надо поговорить о ваших последних потерях — тех педагогах, что умерли. Женщина молчала секунд тридцать. Ее левая рука начала подрагивать, и она крепко прижала ладонь к столу. — Понимаю, — сказала она наконец. — Что бы вы хотели знать? — Я изучал их медицинские карты. Все трое были практически здоровы. — Да. — Я вижу, в школе траур? — Шок, — просто сказала женщина. — Многие, кажется, до сих пор не верят. Знаете, детское желание отгородиться от плохого. Мы здесь, к счастью, редко сталкиваемся со смертью… — Денис Донцов часто с ней сталкивался. — Да. — Женщина снова помолчала. — Видите ли. Эти трое были лучшими. Разумеется, у нас много прекрасных педагогов… Но эти трое- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »