А то так и самой жизнью. Как же сделать, чтобы люди перестали играть на дорогах со смертью? Нет, наказывать аварийщиков, особенно пьяных, надо строже, чем сейчас. Это уж точно.

Я так и сказал тогда дедушке, и Великий Змей согласился со мной:

— Правильно мыслишь, внук. Вот станешь взрослым, займись этим делом, подтяни гайку лихачам.

На страже природы

В жаркий день, да еще под монотонную песенку мотора, в автомобиле дремлется — лучше не надо. Я смотрел-смотрел, как серебряный олень на капоте неутомимо несется вперед, вскинув маленькие копытца, да и заснул. А проснулся — «Мышка» стоит в тени под большим тополем, мама расстилает скатерть-самобранку с булочками, ряженкой, творожными сырками; рядом о песчаный берег плещут речные волны, разбуженные проходящей «Зарей» на подводных крыльях. Ока!

Куда и сон девался. Я сразу выскочил из машины.

— Мам, я окунусь разок. Можно?

Пока Тобик резвился на берегу, разминая ноги, я успел сбросить одежду, плюхнулся в воду с головой. Бр-р! Прохладно все же. Наверное, не больше восемнадцати градусов. А все-таки хорошо!

Тобик перестал бегать и присоединился ко мне. Нырять-то он не умеет, но плавает лучше меня. Интересно, почему человека непременно надо учить плавать, а любая собака, хотя впервые брось ее в воду, тут же поплывет как ни в чем не бывало? Даже папа этого не знает. «Инстинкт. Врожденный навык». А откуда у пса этот самый навык, если раньше он в жизни своей воды и не нюхал?

Мы с Тобиком еще плавали, когда к нам на поляну подкатили бежевые «Жигули» с московским номером. Из-за руля вылез такой рослый и грузный дядя с солидным брюшком, что я даже подивился, как это он ухитряется втискиваться в малолитражку. Да еще орудовать в ней штурвалом и педалями. Вслед за толстяком вышли женщина и две девчонки. Выскочил и черный лохматый пес, вдвое крупнее нашего Тобика, стриженный под льва, с кисточкой на кончике хвоста. Прыгнул в воду и начал барахтаться в ней. Похоже, жара совсем допекла его в машине.

Обыкновенно, когда вот так, в дороге, особенно вдалеке от Москвы, встречаются две столичные семьи, между ними тотчас же завязывается знакомство и начинается неизбежный разговор автолюбителей: «Сколько ваша пробежала?» — «Да уж за восемьдесят тысяч перевалило». — «Ну и как? Колечки еще не меняли? А распредвал? Масло не гонит?» — «Представьте себе, от смены до смены хватает без доливки. А у вас?» — «Тоже не обижаюсь. Движок тянет прилично. Вообще наша промышленность, надо ей отдать должное, научилась выпускать неплохие машины. Даже на экспорт работаем». — «Что верно, то верно. А вы где в Москве живете?»

И так далее, в том же духе.

Потом дедушка ведет земляка к своей «Мышке», открывает капот и показывает, какая хитрая секретка устроена у него, чтоб не угнали машину. А москвич, в свою очередь, демонстрирует необыкновенно удобную полочку в багажнике для запасных камер. Или какой-нибудь карман для инструмента. И оба водителя дружелюбно улыбаются.

Но на этот раз только что прибывший дядя не выразил ни малейшего желания пообщаться с дедушкой. Не обращая внимания на нашу «Волгу», он вынул из брезентовой сумки торцовый ключ и всунул плечи под автомобиль. Дальше его не пустил живот. Минута — и из картера мотора хлынуло пенящееся масло, потекло черным ручейком по зеленой травке. «Ну, теперь держись, дядя, — подумал я. — Сейчас ты узнаешь нашего дедушку!»

Чистота, можно сказать, пунктик Великого Змея. Бывает, мы торопимся в путешествии, ворчим, чуть не стонем, но дедушка неумолим, ни за что не уедет, пока не будут подобраны на стоянке все консервные банки, обрывки бумаги, яичная скорлупа. Можно — закопает тут же на месте в ямку; нельзя почему-либо, скажем, грунт каменистый — завернет весь мусор в газету, довезет до ближайшего поселка, городка, выбросит там в урну. Поэтому я не сомневался: московскому неряхе влетит по первое число.

Так оно и вышло.

Едва дедушка заметил, что водитель выпустил масло на землю, сейчас же подошел к «Жигулям».

— Эй, гражданин хороший!

Толстяк и ухом не повел, только нетерпеливо дрыгнул ногой. Отстань, мол, зуда, не до болтовни мне сейчас с тобой.

— Гражданин, я к вам обращаюсь! — настойчиво повторил дедушка и на этот раз легонько постучал носком ботинка по подошве туфли толстяка: вылезай, дескать, для разговора, нечего ваньку валять, от меня так просто не спрячешься и не отмолчишься.

Ничего не попишешь, пришлось дяде выползать из-под малолитражки.

— Ну-с, в чем дело? — угрожающе надвинулся он на дедушку. Смотрю, он на голову выше, чуть не вдвое шире в плечах. Громила!

Но наш дедушка не из робкого десятка.

— А в том, что не смейте тут пакостить. Не удосужились в гараже масло сменить, поезжайте до станции техобслуживания. Но сначала уберите все за собой, присыпьте масляную лужу песочком.

— Всё? Знаешь что? Отстань-ка ты, дед, не лезь не в свое дело, — многозначительно помотал нахал длинным ключом.

Я сразу понял: а ведь это наглец, из числа тех, что привыкли всюду нахрапом брать. Такие не стоят в очереди, лезут прямо к прилавку, расталкивая стариков и женщин. Усовещивать такого типа бесполезно. Он признает только силу.

— И не подумаю! — отрезал дедушка. И тоже перешел на «ты». — А не уберешь, простишься с номерами.

— Ха-ха! И еще раз ха-ха! Уж не ты ли у меня их снимешь? — издевательски хохотнул толстяк.

— Нет, не я. Мне такое право не дано. Снимет автоинспектор. Тут в двух километрах пост ГАИ, — спокойно сообщил дедушка. — Пока ты меняешь масло, я не поленюсь доехать туда, сообщу, что «Жигули» МКЗ 92–80 запакостили полянку на Оке. Деваться тебе некуда, пост там не объедешь. Сам и жестянки снимешь. Как миленький. Собственными ручками.

Не знаю, что сказал или даже сделал бы в ответ на такое заявление плечистый дядя, но тут рядом с дедушкой встал мой папа. А папу надо видеть. Он хоть и не борец, а главный врач, но вполне мог бы выступать в цирке, в силовой программе. У него мускулы прямо-таки играют под рубашкой. Я выскочил из воды, вооружился на всякий случаи валявшейся на земле суковатой палкой и подошел сзади к нахалу. Про себя я твердо решил, что если он затеет драку, я его ударю палкой по ногам. А там будь что будет.

Но до драки не дошло. Как видно, наглец сообразил при виде моего папы, что сила на нашей стороне. К тому же его жена начала истерически кричать:

— Стасик, перестань! Я тебя умоляю, не связывайся с ними, уедем отсюда!

И Стасик сменил пластинку:

— Слушай, дед, будь человеком…

— А я и есть человек! — отрезал Великий Змей. — А вот о тебе этого не скажешь.

Тут черный пес стремглав, как ошпаренный, выскочил из воды. За ним,