Литвек - электронная библиотека >> Михаил Петрович Погодин >> Драматургия >> Марфа, Посадница Новгородская >> страница 3
Хотев раздор посеять в православье.
Назарий также провинялся часто
Перед судом и был наказан пеней[14].
Мы все просили князя, чтоб в Новгород
Он возвратил их для примерной казни.

Граждане

Что ж — не прислал он их! Не видно ль, братья,
Что с ними заодно Московский князь!

Другие

Позор и срам! Потомок Ярослава[15]
С бесчестными рабами заодно![16]

Шум. Посадник не может говорить.


Марфа, которая до сих пор то слушала посадника, то разговаривала с разными гражданами, попеременно к ней подходившими

Умерьте, братья, гнев ваш справедливый!
Еще не все — конца вы не слыхали.
Последняя, увы, весть горше первой.
Дослушайте, какой злохитрый умысл
На этом лживом, зыбком основанье
Построил Иоанн…

Посадник

Он принимает
Ответ наш оскорблением смертельным
Мы, говорит, явить дерзаем князя
Великого всей Руси пред лицом
Всех подданных его лжецом презренным.

Граждане, прерывая

Он лжец и есть.

Другие

Вот какова зацепа!

Дьяк арх. Феофила

Нелепая глаголет.

Посадник

В гневе яром…

Граждане, прерывая

Притворный гнев!

Другие

Чтобы за милость после
Еще взять что-нибудь у нас.

Посадник

Он хочет
Смыть кровью беспримерную обиду;
Огонь и меч пустить грозит свободно
По нашим всем землям. С сим словом он,
Прислав нам ныне грамоту складную[17],
Идет на камне не оставить камня
В великом Новграде.
Многие граждане крестятся.

Судите, братья,
Что делать в страшное такое время?

Внезапная тишина. Народ, изумленный угрозою, несколько минут соблюдает глубокое молчание и вслушивается в речи сановников.


Один из людей житых

А в грамоте на мир нет слова?

Посадник

Нет.

Второй

Где ж он стоит теперь с своею ратью?

Посадник

Верстах уж в сорока — и никогда
В Руси быстрей похода не бывало.
В семь дней был Иоанн на полдороге.

Некоторые граждане к сановникам

Зачем же вы не доносили прежде
О важных сих событиях народу?
Теперь беда почти над головой…

Посадник

Кто мог подумать, что пустое дело,
Двух низких беглецов нелепый вымысл,
Внезапно явится в столь грозном виде?
Кто ожидал зимою нападенье?
Однако втайне мы приняли меры:
Послали в Псков гонцов и к Казимиру[18],
В Ганзу[19], за помощью на случай нужды.
Оружие, запас копили для осады.
Граждане многие о наших мерах знали:
Борецкие, Панфильевы, Гулдовы,
Репеховы, Ланкины, Муравьевы[20].
А всем пустить в огласку мы не смели,
По старому обычью наших предков,
Чтоб враг не обратил чего на пользу
Себе.

Тысячской

Мы думали, что лишь начнутся
Теперь переговоры с Иоанном,
А к нам нежданная приходит весть:
Московский князь велел всем русским силам
Собраться в Тверь, не говоря ни слова
О цели поголовного похода, —
И вдруг, явившись сам на месте сбора,
Им указал на Новград.

Купец

Сколько рати
Имеем мы?

Князь Шуйский

Осьмнадцать тысяч кроме
Владычняго полка.

Боярин

Но где владыка,
Достойный Феофил? Как в страшный час,
Когда его любезной, верной пастве
Свирепый волк погибелью грозит,
Мы кроткого чела его не видим,
Не слышим тихого, святого наказанья!

Дьяк арх. Феофила

Чрез силу он служил обедню ныне,
Чтоб вынуть часть за здравье новгородцев[21],
Об их спасенье богу помолиться.
Теперь, усталый и больной, не может
Присутствовать на вече, но со мною
Прислал вам свой совет.

Несколько голосов

Скорей, скорей
Скажи его святое поученье!

Дьяк арх. Феофила

Он думает согласно с божьим словом:
Против рожна нам прати невозможно.
Ропот в народе.

Московский князь напал на нас врасплох.
У нас нет сил, союзников, запасов.
Ганза и Псков и Казимир не могут
Нам помощь дать к такому спеху. Правда, —
Готовы мы погибнуть за Софию,
Но в пользу ли кровопролитье будет?
Пусть судит бог неправого в сем деле,
Мы можем лишь просить его пощады.
Итак, пошлем посольство в стан Московский
Челом ударить в землю Иоанну.
Хоть он не хочет слушать перговоров,
Но это ведь не в первый раз: сон грозен.
Бог милостив — и попытаться должно.
Сберем даров ему и денег…

Старосты концов новгородских прерывают его.


Первый

Господин
Конец Неровский тысячу рублей
Серебряных дает.

Второй

Гончарский две.

Третий

Словенский три.

Четвертый

Плотенский три и десять
Поставов ипрского сукна[22].

Пятый

Наш Людин
Сто корабельников[23], да золотой посуды
На