Интервью с Сергеем Родиным, автором книги о корнях украинского сепаратизма «Отрекаясь от русского имени»
Сергей Родин, автор бескомпромиссной книги «Отрекаясь от русского имени», посвященной «украинскому самостийничеству», вынужден скрывать свое лицо, опасаясь преследований со стороны бендеровцев. Слишком неудобно его мнение для нынешних власти и официальной идеологии Украины.
Интервью корреспонденту портала «КМ.Литература» Сергей Родин дал по е-мейлу. Представляем его ответы.
KM.RU: В какой момент и почему Вас заинтересовала тема Украины?
Сергей Родин: Мой интерес, собственно, привлекла не столько «Украина», сколько сами «украинцы», точнее загадочность и необъяснимость их появления на Русской земле. На протяжении долгих столетий для этнического обозначения населения нынешней «Украины» применялись термины «русские», «русский народ» и производные от них. В летописях, нормативных актах, художественных произведениях IX–XVII вв. никаких «украинцев» нет. Нет, собственно, и названия «Украина», а обозначается данная территория как «Малая Русь» или «Малороссия». Таким образом, в те времена этническое единство ее населения с остальным Русским Народом ни кем не подвергалось сомнению. В дальнейшем, в XVIII–XIX столетиях, дополнительно появились названия «малороссы» и «великороссы», но при этом само собой разумелось, что и в первом, и во втором случае речь идет все о тех же русских, а использование двух названий (позднее к ним добавилось и третье: «белорусы») призвано лишь обозначить их территориальную принадлежность к определенному региону. За его пределами, а тем более в инородческом окружении, они сами сознавали себя и воспринимались окружающими именно как представители русской нации.
И вдруг (со второй половины XIX в.) население Малороссии все чаще начинают называть «украинцами», «украинским народом», при этом, старательно подчеркивая, что к русским они не имеют абсолютно никакого отношения. И никогда не имели. Вымывается постепенно и термин «Малороссия», вместо которого внедряется «Украина». Ну, а в XX столетии, с образованием на обломках исторической России коммунистического СССР, «Украине» присваивается особый этнотерриториальный статус, а «украинцы» соответственно превращаются в особую нацию. Сегодня эта новая «нация» многими уже воспринимается как само собой разумеющаяся историческая данность. Между тем, произошедшая метаморфоза ставит перед всяким объективным наблюдателем, как минимум, два кардинальных вопроса. Первый: а куда делись Русские, тысячу лет населявшие Малороссию? И второй. Раз уж «украинцы» никакого отношения к Русскому Народу не имеют (и никогда не имели, на чем особенно настаивают самостийники), то из каких неведомых далей явились они в Русские земли, заселили их, а теперь даже объявляют исконно «своими»? (Да, собственно, и по какому праву объявляют «своими», если тысячу(!) лет до их появления здесь жил и творил Русский Народ, что подтверждено абсолютно всеми историческими источниками, как Русскими, так и иностранными?)… После того, как в декабре 1991 г. из УССР внезапно вылупилась «самостийна Украйна», а над Киевом, «матерью городов русских», стал развеваться бандеровский флаг, поиск ответов на эти вопросы превратился для меня в жизненную потребность.
KM.RU: Какую цель Вы ставили перед собой, работая над книгой «Отрекаясь от русского имени»? Кому вы адресуете Ваш труд?
С.Р.: Основную цель книги я уже сформулировал. К этому можно лишь добавить, что сильным стимулом к разгадке тайны происхождения «украинцев» послужило и непосредственное общение с самостийниками. В этом плане мне повезло. По роду своей работы после декабря 1991 г. приходилось часто бывать в Малороссии в служебных командировках, особенно часто в Киеве, Харькове, Виннице и Луцке, и здесь достаточно тесно общаться с искренними сторонниками украинской «нэзалэжности». И, хотя само по себе это общение потребовало тяжелых моральных издержек (невозможно привыкнуть к той откровенно выражаемой ненависти и вражде, которую питают к тебе лишь за то, что ты — Русский), зато дало возможность судить об идеологии самостийничества не только по книгам, но и воочию наблюдая тех, кто сознательно исповедует его догматы.
Зрелище, прямо скажу, не для слабонервных. Мои, в общем-то, безобидные и простые вопросы, вызывали не просто раздражение, а приступы самой неподдельной ярости и злобы. Никакого желания объективно разобраться в реально происходивших на территории Малороссии исторических и этнических процессах у моих оппонентов не наблюдалось и близко. Никаких аргументов, никаких ссылок на историческую реальность. Вместо плодотворного обсуждения проблемы совершенно нелепые выдумки, вместо выводов стандартный набор обвинений по адресу России и Русских. Обвинений, не подкрепляемых никакими конкретными фактами. Это-то больше всего и поражало: не невежественность суждений об истории своего края (хотя, как правило, люди были с образованием и в истории худо-бедно ориентировались), а именно эта слепая ненависть к Русским и России, которая сквозила в каждом суждении, в каждой оценке, в восприятии любого события, прошлого или настоящего.
При этом бросалась в глаза одна особенность: абсолютная неспособность вразумительно объяснить причины этой ненависти. Ладно бы к полякам, татарам, туркам, исторические отношения с которыми отмечены длительным вооруженным противостоянием, нередко приобретавшим характер тотальной войны на истребление… Или хотя бы к немцам, двести лет оккупировавшим Галицию. Наконец, к евреям, долгое время державшим в своих руках всю экономическую жизнь Заднепровской Малороссии. Имей место враждебность ко всем этим историческим персонажам, ее, по крайней мере, можно было хоть как-то объяснить: пресловутыми «историческими обидами» или еще чем-нибудь в этом роде… Но к Русским-то за что? Еще более замечательно то, что мои украинские оппоненты нисколько не смущались отсутствием доводов: ненавидим и все тут! Эта беспричинность и натолкнула на мысль, что в случае с «украинцами» мы имеем дело с некоей этнической аномалией, которую необходимо каким-то образом обозначить и определить. Что я и попытался сделать в своей книге, определив сообщество «украинцев» не как «этнос», а как ЭТНИЧЕСКУЮ ХИМЕРУ. Почему и перенес центр тяжести с критики украинской идеологии на качественную характеристику ее носителей. Менталитет «украинца», его характер, мироощущение, мировоззрение и их воплощение в конкретных поступках и действиях, — вот что стало главным предметом исследования. И это отличает мою