сохранили даже смутную память об этом; ведь город уже века лежит в руинах. А может, и тысячелетия…
— Подумать только — у лунарей когда-то было столько ума, что они смогли создать собственную культуру!.. — сказал Грант, отмахиваясь от краснорожего, болтавшего и хихикавшего у него за плечом. Внезапно он повернулся и с новым уважением поглядел на лунаря. — Он таскается за мной уже давно. Ладно, приятель, что там у тебя?
Краснорожий протянул невероятно затрепанный сноп кровохлебки и прутьев, дурацки хихикая. Его глупый рот дергался: глаза выпучились в страшном усилии мысли.
— Каффет!.. — ликующе хихикнул он.
— Идиот!.. — вспылил Грант. — Болван!.. — Он оборвал себя и рассмеялся. — Ладно. Думаю, вы это заслужили… — Он швырнул свой пакет с шоколадом трем возликовавшим лунарям. — Вот вам конфета!
Визг Ли заставил его вздрогнуть. Она бешено махала руками: над вершинами Идиотского Хребта кружил ревущий ракетоплан, спускающийся к долине.
Открылся люк. Оливер недовольно вышел наружу, сообщая:
— Я настоящий, и ты настоящая!..
За некотом вышли люди — двое мужчин.
— Папа! — вскрикнула Ли.
* * *
Прошло много времени, прежде чем Густавус Нейлан повернулся к Гранту.
— Я не знаю, как отблагодарит вас, — сказал он. — Если есть способ выразить мою признательность…
— Есть. Отмените мой контракт.
— Так вы работаете у меня?
— Я Грант Кэлторп, один из ваших агентов, и меня тошнит от этой безумной планеты.
— Конечно, если хотите, — сказал Нейлан. — Если дело в деньгах…
— Можете заплатить мне за полгода — я их проработал.
— А если захотите остаться, — сказал человек постарше, — то закупок больше не будет. Мы можем теперь выращивать лихру возле полярных городов, и я предпочитаю плантации болтовне лунарей. Если вы хотите доработать год, мы сможем до конца этого срока отвести вам под управление плантацию.
Грант встретил взгляд серых глаз Ли Нейлан и заколебался.
— Спасибо, — медленно сказал он, — и все же я сыт по горло. — Он улыбнулся девушке, затем повернулся к ее отцу. — Не могли бы вы рассказать мне, как вам посчастливилось найти нас? Ведь это самое невозможное из всех мест.
— Вот это и был главный довод, — сказал Нейлан. — Когда Ли не вернулась, я все очень тщательно продумал. Наконец, зная ее, я решил, что следует осмотреть самые невозможные места прежде всего. Мы проверили побережья Моря Лихорадок, затем Белую Пустыню, а потом Идиотский Хребет. Обнаружили обломки хижины, а среди обломков вот этого типа… — он показал на Оливера, — сообщившего нам, что «десять лунарей любого сведут с ума». Ну, а все, что касается сумасбродства, скорее всего связано с моей дочерью; и мы кружили рядом, пока вспышка огнемета не привлекла нашего внимания.
Ли сначала надулась, потом серьезно взглянула на Гранта.
— Ты помнишь, — тихо сказал она, — что я говорила тебе тогда в джунглях?
— Стоит ли вспоминать об этом? — ответил он. — Ты ведь бредила.
— Может быть и нет. А что, если тебе доработать год в обществе?.. Я хочу сказать, например, если ты улетишь с нами в Юнополис и вернешься на плантацию с женой?
— Ли, — хрипло сказал он, — ты знаешь, какая это будет разница, хотя не могу понять, с чего ты так решила…
— Должно быть, лихорадка! — предположил Оливер.
Примечания
1
Белая (исп).
(обратно)