- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »
Светлой памяти Петра Ипполитовича Деньгубова, собравшего документальный материал для этой повести
Лейтенант Марков
Уже сутки через Пятигорск отступали наши части. Серые от пыли, шли и шли колонны красноармейцев. Лица у бойцов были измученные и злые. На фурах и в бричках, на полуторках везли тяжелораненых из местного госпиталя; они бредили, просили пить. Женщины приносили им воду, на ходу пытались покормить.Последними город оставляли курсанты танкового училища. И вот тогда Витька Дурнев понял, что ждать дальше нельзя — надо уходить со своими. Об этом он и сказал своему другу Эдику Попову. — Не возьмут, — Эдик покачал головой, — уж я как военкома обхаживал, даже домой к нему бегал. Было бы нам хоть по шестнадцать… — Чудак! Мы же не в строю с курсантами пойдем, мы сперва приотстанем, а потом объявимся. Куда они нас денут? — Ты думаешь? — Ну ясно. В крайнем случае, я Садовского попрошу. Витькина мать до вчерашнего дня работала поварихой в училище, где полковник Садовский был начальником. На это Витька и надеялся: шутка ли, такое знакомство. Пока не перешли Подкумок, Витька и Эдик держались от курсантов поодаль, в пестрой разноязычной толпе беженцев. Потом осмелели и подошли к отдыхавшему на обочине взводу курсантов, которым командовал молодой светловолосый лейтенант. Взвод почему-то не торопился догонять своих и занимался разными делами, словно на обычном привале, — курсанты «заправлялись» тушенкой, чистили оружие и переобувались. — Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться, — по-военному, в струнку вытянулся Витька (недаром же он постоянно крутился во дворе училища). — Слушаю, — лейтенант натянул разбитые сапоги и поднялся. — Примите нас в свое подразделение. Ну, пожалуйста, — закончил Витька совсем не по-уставному. Лейтенант смерил ребят оценивающим взглядом. — Мы и стрелять умеем, и гранаты бросать, — вставил Эдик с надеждой. — Ага, — сказал лейтенант. — А вы сами-то откуда? Пятигорские? — Так точно, пятигорские… — Стало быть, хотите стать красноармейцами? Это славно. Только взять вас к себе, к сожалению, не могу. Не имею права. Ребята сникли. Лейтенант помолчал, потом спросил: — Пионеры? — Пионеры, — тихо ответил Витька. — Тимуровцы[1]. — Город хорошо знаете? — Каждый камешек. — Тогда считайте себя временно мобилизованными. Витька и Эдик переглянулись, не смея поверить такому везению. — Давайте присядем, в ногах, говорят, правды нет, — предложил лейтенант. — Как вас зовут?.. Ага. А меня Марков. Теперь вот что: как только стемнеет, мы вернемся назад, в Пятигорск. — Назад? — разом изумились ребята. — Отставить разговоры! — Марков достал из планшета план города к развернул его. — Что это за квартал, знаете? — Мясокомбинат, — сразу сказал Эдик. — Верно. Его нужно взорвать, как только там появятся немцы. — Зачем же ждать? — удивился Витька. — Тогда будет труднее. — Вопрос лишний. — Марков нахмурился. Не мог же он объяснить ребятам, что танковое училище оставило в городе три боевые группы, три десанта, перед которыми стояла задача внезапно нанести врагу возможно больший урон и поднять в городе панику, и что позднее он, Марков, должен был наладить связь с местным партизанским отрядом.
В ночь на 10 августа истребительный взвод лейтенанта Маркова залег на правом берегу Подкумка. Подкумок — речка мелкая, но быстрая и шумная на перекатах. В сухую погоду воды в нем бывает по пояс. Когда же в горах гуляют весенние ливневые грозы, он словно сатанеет, и тогда через него небезопасно перебираться даже на лодке. Нынешним летом дождей почти не перепадало, и Подкумок совсем присмирел. На небе высыпали крупные остроиглые звезды. Ночь стояла не очень холодная. Все ждали возвращения разведки. В разведку ушли двое курсантов. Повел их Витька Дурнев. Собственно, главное было ясно: немцы уже в городе. Весь день слышалась ружейно-пулеметная стрельба, особенно сильная у подножия Машука, потом все стихло, доносилось только урчание танков. Неясно было, есть ли гитлеровцы на территории мясокомбината. Вот для этого и послал лейтенант разведку. Она вернулась, когда небо на востоке уже слегка зазеленело, а звезды стали гаснуть. — Докладываю, — тихо сказал один из курсантов. — Судя по числу мотоциклов и машин, немцев на комбинате много. — Охранение? — Только у ворот. Мы подходили вплотную. Парень там все ходы и выходы знает, — курсант потрепал по плечу смущенного Витьку. — Если бы не он, мы бы в темноте заплутали. — Что ж, пора. — Марков взглянул на светящийся циферблат часов. И первым шагнул в воду. Когда все выбрались на берег, Марков сунул Витьке и Эдику по «лимонке». — Чеку выдернуть не забудьте, — шепнул он. — И от меня ни шагу. У ворот комбината маячила фигура часового. Его можно было бы снять бесшумно, но Марков как раз хотел, чтобы шуму и грохоту было побольше. — Круши их, ребята! — крикнул он и первым полоснул из автомата. Взвод ворвался во двор комбината. Захваченные врасплох, немцы выскакивали из помещений в одном белье и падали под огнем курсантов. Ухали взрывы гранат, вражеские машины вспыхивали, словно груды сушняка. Подрывники тем временем закладывали толовые шашки под корпуса комбината. Ребята, как и было приказано, держались рядом с лейтенантом. Витька на бегу подобрал немецкий автомат, но выстрелить из него не успел ни разу: Марков приказал отходить. Взвод побежал назад к воротам. В глубине двора еще вспыхивали прерывистые огоньки выстрелов — это продолжали отстреливаться уцелевшие гитлеровцы. Курсанты отступали к Подкумку тем же путем, что и пришли. А к комбинату на полном ходу уже неслись немецкие мотоциклисты. Перешли вброд Подкумок, и тут оказалось, что Марков сильно хромает: его задело автоматной очередью. — Кажется, в бедро угодило, — сказал он, кривясь от боли. — Сержант Евсеев, немедленно уводите всю группу. — А вы, лейтенант? — откликнулся Евсеев. — Повторяю — это приказ. — И Марков что-то добавил сержанту на ухо. И тогда вмешался Витька: — Тут близко пещера есть. Мы спрячем вас. Только решайте быстрее, товарищ лейтенант. — Хорошо, попробуем, — сквозь стиснутые зубы ответил Марков. — Евсеев, выполняйте приказание… И в это время грохнули взрывы. Над комбинатом занялось зарево пожара…
Возвращение в город
В полдень, поднимаясь на чердак своего дома, Витька Дурнев соображал: что сказать Юре и Леве? С малых лет живут бок о бок, и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »