мудрее, нежели то предопределено его жребием».

О космологии пока написано сравнительно немного популярных книг. Во-первых, потому, что довольно долгое время она действительно являлась одним из разделов астрономии, причем далеко не самым доступным. Во-вторых, и автор заявляет об этом со всей ответственностью, ни теоретическая физика, ни геометрия многомерных пространств, ни тем более общая теория относительности плюс споры философов о бесконечности и проблемах времени не являются подарками, с точки зрения популяризации. Все это заставляет автора просить взыскательного читателя отнестись к его книжке как к истории приключений и злоключений идей и их творцов, не претендующей на особую научную строгость.

Начало пути к современной «космологической модели мироздания» усыпано пеплом. Листы сожженных на кострах книг смешались с прахом их авторов.

Сегодня космологических гипотез слишком много, чтобы они могли уместиться на едином цоколе истины. Кроме того, они непримиримы, нетерпимы друг к другу, претендуя каждая на единственно правильное описание мироздания. Да и не могут различные идеи сосуществовать мирно. Ведь вселенная у нас одна, «издана, — как говорил французский математик Анри Пуанкаре, — только в одном экземпляре». Однако не значит ли это, что если по сей день нет надежной, достаточно глобальной теории вселенной, то не стоит и говорить об этой науке? Вывод в век перенасыщения информацией, конечно, заманчивый, но примитивный.

Почему-то в истории нет ни одного действительно великого деятеля науки, действительно настоящего ученого, который не отдал бы часть трудов своих вопросу построения картины мироздания! Чем же важна эта картина для нас? И почему она была важна всегда для человечества?

Автор рассчитывает, что на эти вопросы читатель и ответит себе сам, прочитав книгу.

Автор глубоко убежден, что, не будь Пифагора и Демокрита, Аристотеля с Птолемеем, мы с вами не могли бы считать в своем активе такие имена, как Коперник, Ньютон, Ломоносов, Эйнштейн и Фридман. При этом каждая мысль, пусть она кажется наивной с позиций XX столетия, но рожденная в муках ради поиска истины, есть величайшее и главнейшее наше богатство. С этих позиций идея Фалеса Милетского, всего лишь отказавшегося от помощи богов в объяснении природных феноменов, ничуть не менее уважаема, чем решение Александром Фридманом космологических уравнений Эйнштейна и провозглашение принципа расширяющейся вселенной астрономами Хабблом и Ж. Леметром. По этой причине, прежде чем перейти к гипотезам и теориям сегодняшнего дня, автор и приглашает решительного и смелого читателя в длинное путешествие в глубь времен по некоторым вехам истории науки. И если подобный вояж вас не пугает, тогда в путь!..

Часть первая Люди

Глава первая

^{В ней автор рассказывает о том, как хорошо была устроена вселенная раньше, и призывает читателя не пренебрегать мудрым советом известного «мыслителя» Козьмы Пруткова о необъятности необъятного.}

«Однажды, когда ночь покрыла небеса невидимою своею епанчею, знаменитый французский философ Декарт, у ступенек домашней лестницы своей сидевший и на мрачный горизонт с превеликим вниманием смотрящий, — некий прохожий подступил к нему с вопросом: „Скажи, мудрец, сколько звезд на сем небе?“ — „Мерзавец! — ответствовал сей. — Никто необъятного обнять не может!“ Сии, с превеликим огнем произнесенные слова, возымели на прохожего желаемое действие».

Так писал «Отставной премьер-майор и Кавалер Федот Кузьмичев сын Прутков». Внук его Козьма Петрович Прутков — действительный статский советник и директор пробирной палатки, был лаконичнее. Строго говоря, на этом книгу можно было бы и закончить. Но… интересно узнать, как возникло такое категорическое мнение о необъятном? И столь ли оно правильно, сколь решительно?

Когда Земля была плоской…

Сначала все было просто. Вопрос об устройстве вселенной особенно никого не интересовал, кроме авторов мифов и легенд. Люди жили спокойно и счастливо. Когда были голодны, ходили на охоту. Насытившись, племя спало. Весь мир человека ограничивался площадью, на которой располагались охотничьи угодья. С тех пор прошли тысячи и тысячи лет. Человечество прогрессировало, и не только в количественном отношении. Правда, кое-где остались хранители традиций, те, для кого по-прежнему главное в жизни — «достать». Их кругозор, понятно, ограничивается и сегодня сферой «охотничьих угодий». Но наша книжка не для них. Она для читателя, который уже самим фактом заинтересованности столь отдаленным предметом заявил свое право на звание мыслителя.

В шутку иногда говорят, что человек начинает думать от бессонницы. И кто знает, не в истомленном ли бессонницей мозгу нашего с вами (пра, пра…) дедушки впервые возникла мысль: «А что, собственно, представляет собой мир, в который приходит человек? Мир, в котором он живет и который покидает с такой неохотой и трудом?»

Негодная мысль! Вредная уже по одному тому, что она окончательно прогоняет здоровый сон даже на сытый желудок. И тогда появляются сомнения, пропадает блаженное чувство самодовольства… Короче, с приходом дум — прощай счастливая жизнь. Человеком овладевает беспокойство.

Что, вам больше нравится беспокойное существование? Значит, и вы, читатель, из тех, кто, породив сомнения, создал науку и выпустил тем самым из бутылки джина! Ведь это из вашей компании кто-то когда-то однажды задумался над тем, что собой представляет окружающая вселенная. Он-то лишь задумался, а вот мы с тех пор так и не можем остановиться.

Первые представления о вселенной были, понятно, связаны с непосредственными наблюдениями, с повседневным опытом, со здравым смыслом. А здравый смысл говорил: оглядись, пойди налево, пойди направо, всюду, куда ни направишься, лежит перед тобой Земля. Горы есть на ней, реки есть. Но сама Земля плоская, как ладошка, как блин, хотя никто не видел у нее ни конца ни края. На этом размышления обрывались. Представить себе плоскую Землю человек мог. А вот представить ее безграничность?..

До первого кругосветного путешествия Магеллана поездки купцов носили характер радиальный, как туристские маршруты для новичков. Достигнув конечной точки, суда поворачивали, оставляя за кормой Terra incognita и неудовлетворенное любопытство. (Добавим