окончательно рассеял.

— Я представляю вам, — продолжала Зилли, — факты и цифры, которые покажут, что Pseudothrin гораздо умнее дикого кота и столь же кровожаден, как хорек. Короче, мы можем обшарить всю планету, но лучшего истребителя сурков не найдем.

Она принялась подробно рассказывать о своих наблюдениях за пойманными людьми, их дикими нравами, особо подчеркнула, что люди будут охотиться на сурков не только ради пищи, но и ради одежды, чтобы прикрыть свою безволосую кожу. Опасность нежелательных последствий для аборигенной фауны Тегета при появлении человека отсутствует в силу тех же различий в метаболизме, что препятствуют любому хищному зверю планеты охотиться на завезенных с Земли сурков. Наконец, этот вид определенно одарен разумом. Точные данные в этом отношении отсутствуют, но, если судить по технологии производства орудий, он в интеллектуальном отношении занимает промежуточное место между трином и сельскохозяйственным зги. Разумность этого вида служит залогом того, что тагатлийцы могут рассчитывать на точное соблюдение предназначенной ему экологической функции.

Мнигли сказала с некоторым сомнением:

— Последнее рассуждение не очень обоснованно. Разум — оружие обоюдоострое, а эти существа всеядны.

Зилли смело встретила взгляд Координатора.

— Вы имеете в виду возможность, что эти существа вместо охоты на своих вредоносных сородичей начнут совершать набеги на посевы зги, причем эти набеги будут особенно опасны, так как Pseudothrin разумен?

— Это, — заявила Мнигли, — и есть суть проблемы.

Остальные ученые согласно закивали.

— Я все обдумала. Во-первых, хоть они и всеядны, но решительно предпочитают мясо, если могут его добыть. Далее, их крупные размеры позволяют применять против них такие методы борьбы, которые были бессильны против сурков. И наконец, — тут Зилли сделала многозначительную паузу, — мои исследования показали, что Pseudothrin имеет хорошо развитый язык общения, краткий словарь которого я уже составила. Ваше Плодородие, коллеги, вы понимаете, что это значит.

Раздался взрыв удивленных и радостных восклицаний, которые показали, что Зилли выиграла. Раздувшись от гордости, она поставила последнюю точку:

— Это значит, что мы имеем дело не с обычными животными, чьи действия обусловлены инстинктом, а с существами, чье поведение может быть определено нашими требованиями. Мы можем словесно внушить им целый комплекс запретов, как делаем это в случае со зги и в меньшей степени с трином. Запечатлеть эти заповеди в сознании нескольких тысяч импортируемых людей просто, они вскоре приобретут силу традиций, даже если человек размножится до нескольких миллионов особей…

* * *

Морг, охотник, легко скользил по открытому пространству, осененному пышными кронами деревьев, которые показались бы очень странными его прапрапрадедам несколько веков назад. Предки удивились бы и похожему на ухоженный парк лесу, лишенному кустарника и вьющихся лиан, но Моргу все это казалось обыкновенным.

Лук он держал наготове — точно так же, как и двое его спутников, следовавших за ним по пятам, — и внимательно оглядывал ветви над головой. Внимательно, но без страха, так как здесь не было животных, всерьез опасных для вооруженного луком человека.

Морг был дикарем с великолепной мускулатурой и ростом на полголовы превосходил своих спутников. В то время как последние носили одежду из грубо сшитых сурочьих шкурок, на нем было одеяние, скроенное из цельной шкуры какого-то животного с блестящим черным мехом. Он был прямым потомком первого Морга — вождя тех, кто, согласно легендам, пришел сюда с Земли, которая, как говорили одни, лежала далеко за горами или, как с меньшей достоверностью утверждали другие, находилась где-то в небесах.

Лес впереди начал редеть, что предвещало близость опушки, и все трое, теперь уже не таясь, ускорили шаг, решив, что сообщение об изобилии дичи на этом участке леса, расположенном в миле от деревни их племени, было ошибкой.

Внезапно ветви над головами охотников затрещали. Морг уклонился от брошенного в него сука и, взглянув вверх, увидел шестирукое существо, качающееся на ветке в сорока футах над землей. Существо угрожающе скалило острые клыки и осыпало их градом оскорблений, хорошо понятных Моргу, так как он довольно прилично знал примитивный язык тринов, причем преимущественно тот его раздел, каковой имел отношение к непристойностям.

Морг ответил ему в тех же красочных выражениях и оттянул тетиву к бронзовому от загара лицу. Трин тут же замолк и, перекувырнувшись назад, поспешно удалился. Мужчина ухмыльнулся и ослабил тетиву, так и не пустив стрелу. Ему не хотелось тратить время на ее поиски или карабкаться на дерево в том случае, если бы она угодила в трина, так как Морг хорошо знал по личному опыту, что трин и мертвым никогда не падает с ветки. Охотники даже не стали разыскивать дерево, на котором гнездился трин: они не промышляли тринов.

За опушкой леса лежал залитый солнцем луг, а за ним желтели участки со зреющими хлебами, отделенные похожими на улья жилищами зги — сельского представителя животного мира Тегета. Трое охотников свернули в сторону, направляясь к следующей лесной полосе и далеко обходя поля. Они знали, что зерно съедобно, но знали также, что на нем лежит табу, точно такое же, как на вырубке некоторых видов деревьев и т. п. Происхождение этих табу их не интересовало: они знали, что запрет существовал всегда. Ходили рассказы о людях, нарушивших табу, об их страшном конце, но в реальной жизни вопрос о том, что произойдет в аналогичном случае, даже не вставал.

Смутно они понимали, что за традициями и обычаями стояли тагатлийцы, которые, как говорили, дали людям этот мир, повелев им плодиться и размножаться. Где-то в самой глубине человеческого сознания жило крепко прочное, но смутное убеждение, что они вместе с другими обитателями лесов и полей составляют единую систему и что где-то обитают те, кто, обладая абсолютным знанием, мудро руководит этой системой и направляет ее к какой-то цели. Если бы тагатлийцев не было, их пришлось бы выдумать.

Пересекая луг, Морг заметил сурка, сидевшего у входа в нору, и пригвоздил его к земле меткой стрелой. Когда он помчался к своей добыче, огромная тень с пугающей скоростью внезапно скользнула по траве. Отставшие охотники завопили. Морг взглянул вверх и увидел над собой нечто, похожее на огромную, ярко окрашенную птицу с неподвижно распластанными крыльями. «Птица» бесшумно спускалась на землю.

Морг остолбенел. За спиной он слышал топот убегавших товарищей, но последовать их примеру не мог. Дверь летательного аппарата