дедушка, — сказал Бобо.

Надо было видеть выражение морщинистого лица старого терьера, чтобы поверить своим глазам. Хоувелл-старший боролся, корчился в хватке внука, но то были напрасные усилия. Если бы сейчас я была склонна к юмору, то это показалось бы мне смешным. Бобо пересек склад и вышел на погрузочную площадку, неся старика, обзывавшего его такими словами, каких я никогда еще не слышала от пожилых людей.

Лицо Бобо было трагичным. Он не смотрел ни на меня, ни на Джека, оставался один на один с самым горьким предательством, с каким столкнулся за свою короткую жизнь.

Мне было плевать, куда он тащит своего дедушку, потому что передо мной раскрылась вся глубина этого предательства.

Хоувелл-старший использовал бизнес собственного сына как прикрытие, чтобы создать маленькую группку, пышущую ненавистью. Именно из-за Хоувелла-старшего его сын, нанявший детектива, хранил от Джека секрет. Должно быть, он с самого начала подозревал, что тут замешан его отец, поэтому не связался ни с полицией, ни с агентами АТО^[33] или ФБР. Вместо этого Уинтроп нанял Джека.

Теперь, благодаря старику, мы истекаем кровью, может быть, умираем в этой проклятой кладовой.

— Где Муки? — спросила я Джека. — Женщина с ружьем?

— Она отправилась в магазин вслед за Дарси, прошептал тот.

Куртка была распахнута на его голой окровавленной груди. Он отложил весло и взял вместо этого нож Муки, тот самый, которым я перерезала веревки.

— Том Дэвид, — сказала я.

Джек на минуту выглядел озадаченным. Потом лицо его прояснилось.

— Не знаю. Может, он тоже в магазине.

— Нет, я здесь, — прозвучал в нескольких футах от нас напряженный голос. — Я выбыл из драки.

Шатаясь, я двинулась на звук. Джек велел мне этого не делать, но я не вполне контролировала свои действия.

Том Дэвид лежал на полу справа от двери. Левая штанина его джинсов пропиталась красным. Теперь я знала, куда попал второй выстрел Муки.

Лицо полицейского было абсолютно белым. Глаза сияли голубым.

— Простите, — сказал он, и я уставилась на него сверху вниз. — Вы можете позвонить в полицию, это безопасно. Я остался здесь один.

Я кивнула, и меня чуть снова не вырвало.

— Я был не согласен с тем, что они вытворяли с Джаредом, и не тронул бы вас, — устало сказал он и зажмурился.

— Вы убили Дарнелла? — спросила я.

Услышав это, он открыл глаза и ответил:

— Я был там.

— Кто это сделал?

— Дарси, Джим, старик и Пауль, который работает вон там. — Он слегка шевельнул головой, показывая в направлении склада магазина товаров для дома. — Лен. Бэй Ходдинг, отец Боба. Сегодня его тут нет. У него годовщина свадьбы.

Том Дэвид ухмыльнулся так, что я ужаснулась. Его голубые глаза были теперь не такими яркими.

— Вообще-то, кого это заботит? Ниггер. Но вот Дел Пакард… Дело рук Дарси. Об этом я сожалею. — Лицо его расслабилось.

Глядя на лужу крови у себя под ногами, я подумала, что Том Дэвид Миклджон закрыл свои злые глаза навеки.

Но последние показания полицейского отняли драгоценное время. Опять все случилось без моего участия.

Я даже не сознавала, что происходит, и оказалась одна.

Ярко освещенный склад с длинными рядами полок и черными тенями был пуст, если не считать неподвижных тел. Я чувствовала себя актером на сцене, хотя пьеса сыграна, а потом услышала вопль, донесшийся из магазина.

Шаркая, я направилась к двери. Прозрачное окошко на уровне глаз потемнело. В магазине погасили свет. Ухватившись за ручку двери, я поняла, что мой силуэт будет освещен лампами склада, и выключила их.

Потом я распахнула дверь, ринулась в нее, а секундой позже услышала отчетливое «бум!», когда полотно за мной захлопнулось.

Над моей головой что-то просвистело. Я услышала тяжелый удар — и наступила тишина.

Я осторожно потянулась вверх. В деревянном дверном косяке торчала охотничья стрела. По коже у меня поползли мурашки. Дарси был жутким любителем охоты с луком. Они с Джимом обсуждали ее нынче осенью каждое утро.

Мне надо убраться от двери. Дарси придет.

Я подтянулась на локтях, пытаясь как можно теснее прижиматься к полу. Это было не так-то легко. Я проклинала себя за глупость, за то, что решила, будто смогу кому-то помочь, сунувшись в эту ловушку.

Я попыталась вспомнить план здания, мысленно его нарисовать и испытала чувство безнадежности, подумав о том, как хорошо знаком с этим Дарси.

— Я достал твою подружку! — окликнул он. — Она мертва-а! Получила стрелу в голову-у!

Он пел, прекрасно проводил время.

Я не поверила ему. Муки кричала. Я была почти уверена в том, что слышала ее голос. Нельзя вопить, получив стрелу в голову. Но я знала, что мое благоразумие, чувство равновесия и здравый смысл были сейчас очень шаткими.

«Если бы только знать, где Джек, — подумала я. — Тогда можно было бы просто свернуться где-нибудь и уснуть».

Мысль об этом показалась мне очень привлекательной. Я положила голову на грубый ковер и начала задремывать.

— Я иду-у, — проворковал Дарси, который избил до смерти молодого человека за то, что тот был черным, и раздавил горло своему другу.

Голос его звучал так близко, что я поняла: мне нельзя двигаться. Теперь я чувствовала не сонливость, а близость смерти, подумала о свисающих с потолка высокотехнологичных луках, которые видела во время прогулок в магазин. Они выглядели такими смертельно опасными, что их испугался бы сам Робин Гуд… Ух ты, я опять засыпаю…

Нога с размаху опустилась на ковер в дюйме от моего лица. Следующий шаг — и он на меня наступит. Действуй или умри.

Наэлектризованная, я завопила, привстала и схватилась за что смогла, надеясь обезвредить врага. Я стиснула Дарси Орчада как любовница, так крепко, как никогда не обхватывала ни Джека, ни Маршалла, и прижимала его к себе до тех пор, пока у меня из глаз не потекли слезы. Я очутилась у него на спине.

Дарси был очень большим и сильным. Он не был ранен и не упал. Я навалилась на него всем весом, чертовски его напугала, но только на несколько секунд. Он поднатужился, выгнулся, и я услышала стук, когда что-то упало. Мне показалось, что это лук. Но у него в руке была стрела, и он начал тыкать ею назад, хотя не в полную силу и не на всю длину руки, поскольку я его обнимала. Сперва он угодил мне в бедро, после чего понял, куда надо целить, и несколько раз попал в бок.

«Шрамы на шрамах», — подумала я сквозь ужасную боль.

Мне хотелось его отпустить, но я, похоже, не могла этого сделать, приказать своим пальцам разжаться.

«Мертвая хватка, — подумала я. — Самая мертвая!»

Включились лампы. Ослепительный свет воткнулся в глаза, как копье, и мне стало очень плохо. Я почти