этим. — Она указала на рану. — Ее надо промыть, прижечь и перевязать чем-то чистым. Святый боже, она непременно воспалится!
Флетчер склонился над лицом друга.
— Грэй, — сказал он, — я должен тебя спросить: ты что предпочитаешь?
— Ты знаешь, — прохрипел сквозь зубы лорд Грэй, открывая глаза, на покрытом копотью лице блестевшие как драгоценные камни. — Неужели, ты полагаешь, я способен жить калекой? Я был правшой. Флетч… после всего, что было — либо пировать, либо умирать, а так я не согласен. Окажи мне эту услугу, чтоб тебя… Я тебе спасибо скажу. Руки не отрастают.
— Об одном забываешь, высокомерный старый дурень. Может, кто-то имеет право на твою жизнь?
Грэй мотнул головой.
— Весь Винтерфилд! — сипло сказала Лея. — Ни один человек никогда не простит вам этого!
— Слуги… не в счет.
— Тогда — я, — сказала она в тишине. — Я заявляю свои права. А я — не служанка.
— Слыхал? — Флетчер через силу усмехнулся. — Завидую. Такая девушка заявляет права на твои мощи. Не говорю тебе «мужайся», но…
Грэй застонал, закрыв глаза, и попытался отвернуться.
— Девочка не знает, какая это боль. Скажи ей, что я не хочу. На что ей эта груда костей?
— Не могу утверждать совершенно точно, но, возможно, она думает, будто эта разукомплектованная груда лошадиных мослов еще способна делать детей, — хмыкнул Флетчер.
— Уведи ее, слышишь!
Лея сверкнула на командора взглядом, лишившим ее последних сил.
— Убью, кто коснется меня!
— Поделись секретом, дружище. Что ты такое делаешь с девушками, отчего они у тебя сатанеют?
Грэй усмехнулся, показав обведенные кровавой каймой зубы.
— Завидуй, козлище.
— Держите его, — скомандовал Флетчер, вскакивая и оборачиваясь, чтобы принять переданный из-за спин факел. Двое навалились Грэю на ноги, еще двое припечатали его плечи к земле. Он отвернул голову к левому плечу, будто старался как можно дальше отстраниться от обрубка, и зажмурился. Каблуки вонзились в землю, свежий пот проступил на лбу. Романо выругался и бегом кинулся в кусты. Его там вырвало.
— Я все сделаю быстро, — обещал командор.
— В зубы дай что-нибудь!
Грэй зажал в зубах платок и кивнул.
— Давай!
Факел зашипел, когда огонь коснулся плоти, под весом четырех взрослых мужчин распростертое на земле тело приподнялось и выгнулось, каблуки, словно когти умирающего дракона, оставили в траве две глубокие борозды, а голова дернулась так, что, казалось, порвались связки и хрустнули шейные позвонки. Лея рухнула лицом в траву, содрогаясь от бесслезных спазматических рыданий и кусая землю, не в силах смотреть и слышать, как шипит от прикосновения огня влага тела, как скручивается, треща и чернея, обугливающаяся плоть, запирая кровоточащие сосуды, будучи не в состоянии вдохнуть этот невозможный запах паленой кости, слышать стон, переходящий в затухающий вой.
Кто-то сунул ей меж зубов горлышко фляги: едкий вкус дурного бренди спер ей горло, она закашлялась, отплевываясь.
— Что? — прохрипела она.
— Он без сознания, — ответил Флетчер. — Слава богу, сердце выдержало. Могло остановиться. Теперь, если захочет жить — будет жить. А нужен ли вообще гарнизон при таком-то лорде? Кто из вас придумал эту замечательную штуку с обвалом?
— Я, — хмуро отозвался Романо, возвращая ему флягу. Оказывается, это он поил Лею, ободранными в кровь руками удерживая на коленях ее голову. — Надо же было что-то делать.
— Молодой человек, — сказал ему командор, — я бы дорого дал, чтобы увидеть, какое будущее вас ожидает.
— Да чего там! — Романо зябко передернул плечами. — Я только нашел валкий камешек и ковырнул его. Пока эти двое геройствовали друг перед другом, должен же был хоть кто-то раскинуть мозгами.