отказываются мне помочь!

— Здесь неподалеку есть один проход в ваш мир, — сказал Капитан. — Поэтому я и предлагаю тебе высаживаться немедля. Дальше таких проходов не встретится вообще. Здесь ваша сфера пересекается со сферой этого мира.

— Но ты сказал, что этот мир и мой разделяет еще и время? Здешний мир по отношению к моему живет в будущем…

— Не сомневайся, ты вернешься в свое собственное время. Здесь ты вообще вне времени. Вот почему не можешь вспомнить, что с тобой было. Ищи Малиновые Врата — это проход, он темно-красный и возникает в море неподалеку от острова.

— Какого еще острова?

— Как раз того, к которому мы приближаемся.

Элрик заколебался.

— А куда пойдет корабль после того, как ты высадишь нас?

— В Танелорн, — спокойно ответил капитан. — У меня там кое-какие дела. Мы с братом перевозим грузы, пассажиры на борту — редкость. Теперь многие попытаются остановить нас, потому что боятся нашего груза. Опасность очень велика, но другого выхода просто нет — мы должны добраться до Танелорна во что бы то ни стало.

— Выходит, мы бились с Агаком и Гагаком не в Танелорне?

— Это был всего лишь отголосок сна о Танелорне, Элрик.

Мелнибониец понял, что больше от капитана ничего не добьется.

— Не больно богатый выбор: невесть зачем идти с тобой навстречу неведомым опасностям и никогда больше не увидеть свой мир или высаживаться на острове, населенном проклятыми и теми, кто за ними охотится!

Слепые глаза капитана уставились в сторону Элрика.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Но, тем не менее, это лучшее из того, что я могу тебе предложить.

Вой, мольбы, вопли ужаса приблизились, но теперь они уже не сливались в многоголосый шум. Краем глаза Элрик заметил несколько рук с оружием, мелькнувших над водой; вода здесь имела неприятный красноватый оттенок, в пене волн то и дело показывались обломки корабля, потерпевшего кораблекрушение: изломанные шпангоуты, обрывки ткани, лоскутья флагов и одежд, обломки оружия и… трупы. Множество трупов.

— Но где же сама битва? — прошептал Блендекер, завороженный мрачной картиной.

— Она идет на другом плане, — отозвался капитан. — Эти обломки просто снесло из одного мира в другой.

— Так это потусторонняя битва?

Капитан снова улыбнулся.

— Я не всеведущ. Однако полагаю, что без вмешательства сверхъестественных сил дело не обошлось. Здесь, в морском бою, сошлись воины, по крайней мере, половины миров. Исход битвы решит судьбу многомерной Вселенной. Это есть — или будет — одна из решающих битв, которая определит и судьбу рода человеческого, и назначение человека в следующем Цикле.

— Кто же в ней участвует? — невольно спросил Элрик, хотя только что решил не задавать вопросов. — И ради чего они сражаются?

— Со временем ты, наверное, узнаешь и это, — капитан снова повернул незрячее лицо в сторону моря.

Блендекер принюхался.

— Гарь! Ну и вонь!

Элрика тоже беспокоил тошнотворный и все усиливающийся запах. То здесь, то там по воде перебегали сполохи пламени, в огне мелькали лица тонущих. Некоторые из них судорожно цеплялись за почерневшие обломки. Элрик с удивлением понял, что далеко не все лица здесь человеческие, хотя некоторое человекоподобие и объединяло их. Твари с бычьими и свиными мордами тянули руки к Черному Кораблю и жалобно взывали о помощи, но капитан не обращал на них внимания, и штурман ни разу не изменил курс.

Огни распались, и вода зашипела. Дым смешался с туманом. Элрик, прижав рукав ко рту, радовался про себя, что туман и дым заволокли гиблое место. Трупы на воде все больше напоминали ему рептилий, чем людей: из бледных, как у ящериц, распоротых животов вытекала какая-то тягучая жидкость. Уж, во всяком случае, это была не кровь.

— Если это и мое будущее, — заявил Элрик капитану, — то я предпочитаю остаться на борту.

— У тебя, как и у меня, есть долг, — тихо отозвался тот. — Будущее требует служения не меньше, чем прошлое и настоящее.

— Я плюнул на свой долг перед Империей, потому что искал свободы, — сказал альбинос. — И теперь мой долг — только свобода.

— Нет, — пробормотал капитан. — Так не бывает. Не сейчас. И не для нас. У нас впереди еще много дорог, и пока мы не пройдем их все, вряд ли начнем хотя бы догадываться, что такое свобода. Цена свободы, о которой толкуешь ты, может оказаться тебе не по карману. Сказать по правде, сама жизнь очень часто и есть та самая цена.

— Уходя из Мелнибонэ, я надеялся избавиться от проклятой метафизики, — заявил Элрик. — В моем мире у меня осталось достаточно и земли, и имущества. Ладно, если повезет и я отыщу твои Малиновые Врата, готов согласиться на опасности и мучения, но пусть они будут, по крайней мере, знакомыми.

— Только этот выбор у тебя и был, — капитан повернулся к Блендекеру. — Ну, а ты, Отто Блендекер? Что намерен делать ты?

— Мир Элрика — не мой мир, а эти вопли мне и подавно не нравятся. Что предложишь мне, капитан, если я пойду дальше с тобой?

— Ничего, кроме хорошей смерти, — ответил капитан, и в голосе его, похоже, было искреннее сожаление.

— Смерть караулит каждого из нас с самого рождения. А хорошая смерть лучше, чем плохая. Я пойду с тобой.

— Как хочешь. Может быть, ты поступаешь мудро, — капитан вздохнул. — Тогда я должен попрощаться с тобой, Элрик из Мелнибонэ. Ты хорошо сражался, пока служил мне, прими мою благодарность.

— За кого я сражался? — спросил Элрик.

— Ну, скажем, за человечество. Или за судьбу. Можешь назвать это мечтой или идеалом — как тебе больше нравится.

— Я когда-нибудь получу прямой ответ?

— Только не от меня. По-моему, их вообще не бывает.

— Ну и во что же тогда верить человеку, — проворчал Элрик, поворачиваясь к трапу, — а самое главное — как?

— С верой дела обстоят так же, как и со свободой, Элрик. Есть два вида веры. Первый легок, но не стоит усилий. А второй… второго достичь непросто.

Элрик уже спускался по трапу. Он вдруг почувствовал искреннюю симпатию к слепому капитану и рассмеялся:

— Всю жизнь я полагал, что склонен к двусмысленностям, но ты превзошел меня, капитан.

Он заметил, что штурман оставил штурвал и собирается спускать на воду шлюпку.

— Это для меня? — осведомился Элрик.

Штурман кивнул.

Элрик зашел в каюту. Он решил взять лишь то, с чем вступил на борт. Правда, с тех пор одежда его изрядно истрепалась, а в мыслях поубавилось уверенности.

Он без лишних раздумий собрал вещи, закутался в тяжелый плащ, затянул ремни и застегнул пряжки. Уже через несколько минут он снова был на палубе. Капитан махнул рукой, и Элрик различил сквозь туман береговую линию.

— Видишь землю,