- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (67) »
обороты.
Пилот помаячил механику, тот ушел к хвосту и лег на него животом. Мотор заревел, самолет закачался, словно ему было невтерпеж стоять на месте, за хвостом поднялся вихрь. Механик втянул голову в плечи. Кашин сдернул с пацана шапку, кинул в струю, и ее покатило по полю. Что-то маячил Ермил, но голоса его не было слышно.
Вдруг рев прекратился. Механик отвалился от хвоста, а летчик, подняв очки на лоб, стал выбираться из кабины.
— Ето што же вы так скоро собрались, — попенял механику Ермил. — Сами-то не из Ленинграда? Ну-ну, не пытаю — военная тайна. Погодите-ка, тут вот у меня есть маленько. — Ермил достал чекушку, выдернул затычку. — Оно повеселей дорогой-то будет. И стакашик есть, — и подмигнул: — Шпирт, довоенный ишо. Старуха поясницу натирает. Да ни черта ей не сделается, а тут, понимашь…
— Спасибо, батя, — улыбнулся пилот.
— А ты хвати, а потом и говори спасибо-то.
— Извини, отец, нельзя.
— Ну да со стакашка-то окромя пользы што будет.
— Ни капли.
— Совсем? Да ето што же, понимашь, выходит? В кои веки ероплан залетел — и на тебе. Если насчет старухи, так плюнь — ни лешева ей не станет…
Ермил с помощью стакашка, видимо, хотел втравить экипаж в разговор и вызнать насчет первого пулеметного полка, потолковать с бывалыми от желан-сердца, да не вышло, и он искренне огорчился.
— Ты, батя, лучше скажи, нет ли тут больших камней. — Пилот прочертил воображаемую линию.
— Как не быть, у нас каменьев сколь хошь, можем взаймы дать.
Ермил за годы пастушества узнал пустырь на ощупь, боками. Отошел несколько, распинал снег — под ним оказался валун.
— Вон там ишо такой есть. А вот этта пень летось Яшка Лукин выкопал, дрова — смолье, порох — дрова, яма осталась…
Пилот попросил нас подержать самолет за крыло, чтобы развернуться на месте и отрулить для разбега.
Механик ушел на край пустыря и махал там руками. Кашин вертелся под ногами пилота и канючил:
— Дядь, прокати, а…
— Как учишься-то, орел? — Пилот положил руку в большой, почти до локтя, рукавице на голову Кашина.
— На «отлично», — Кашин даже не моргнул, — вчера четверку получил, сегодня исправлять буду.
Мы онемели от Витькиной наглости.
— В таком случае садись.
Витька зайцем заскочил на плоскость и забрался в кабину.
— Вишь, растворил хайло-то, — улыбался довольный за Витьку Ермил.
Мы завидовали привалившему Витьке счастью и старались хоть за крыло подержаться, когда самолет разворачивался, а потом бежали за ним до края пустыря.
Вот он развернулся. Витька вылез. В кабину сел механик. Пропеллер завертелся быстрее, слился в прозрачный круг, за хвостом поднялся снег, самолет стронулся и, покачиваясь, побежал. Механик помахал на прощание.
Казалось, самолет ударится о гору сразу за речкой, где мы летом ставили дерновую плотину и купались. Но на самом краю пустыря он привспух и стал отходить, забирая все выше. Через минуту скрылся за горой.
Пацаны окружили Кашина. Витька, присмиревший и тихий, сдвинул на ухо шапку, цыкнул сквозь зубы и направился к поселку. Толпа потянулась следом. Ермил качал головой:
— Были, да нету. Сурьезные мужики, как в первом пулеметном полку, понимаешь. — И развел руками.
Мы с Солиным шли молча. Он снял варежку, разжал кулак — в ладони оказался маленький фанерный треугольничек с крохотными гвоздиками.
— Дай посмотреть, — попросил я.
Самолет улетел, а его частичка была у меня в руке. Я предложил Косте:
— Хочешь за него щегла?
Костя согласился. Щегол был выдержанный, «ударял нараспев», и я им дорожил. Но ведь и осколок был от настоящего самолета, который, может быть, уходил на фронт.
А зайца честно разделили.
Этих переложений он знает тьму-тьмущую, но никогда не говорит просто так, а как бы лишь для введения в тему. Садится на кошме — ноги калачиком — и вспоминает какой-нибудь случай, часто без начала и конца, как бы продолжая давно начатую повесть,
МЕХАНИК КЕША
Каких-нибудь полвека назад край этот был диким, какой представляется степь по описанию Аксакова, с косачами в редких березовых островках, неисчислимым множеством турухтанов и прочей живности. Теперь тут железная дорога с лесопосадкой вдоль, станция и поселок Мочищи, ничем более, кроме названия, не напоминающем о мокром месте, полевой аэродром и с двух сторон его — поля овса и подсолнечника. Жарко. Над разбитой колесами полосой курится марево, образует мираж — сверкающее озерцо. Когда в него врывается взлетающий самолет, стойки шасси вытягиваются и искривляются, колеса отделяются и бегут сами собой, пока самолет не оторвется и не отойдет от земли. В воздухе гул — самолеты ходят по кругу. Инструкторы учат курсантов взлетать, набирать высоту, разворачиваться, заходить на посадку и садиться. Все, кто не в воздухе, в квадрате. Квадрат — это четыре скамейки, приставленные одна к другой. На углу бачок с водой. Внутри кошма на случай пожара. Пожаров не бывает, и на ней лежит механик Иннокентий Спицын — на глаза надвинута кепка, в углу рта прилип окурок. У меня от Кеши (так его все зовут) сложное впечатление. Кажется, он что-то знает, чего не знает никто. Помню радость после медицинской комиссии, когда, по моему мнению, был преодолен главный барьер, и он как рукой снял ее. — Вот погодите. — Да что ж может быть? — Мало ли. Идет, бывало, командир перед строем: ты, ты и ты — выйти. Выходят. — С летного поля шагом марш! — За чо, товарищ командир ? — Летного шику нет. — Но… — Кру-гом! С летного поля шагом марш! Кеша глядит так, что «кругом» и «шагом марш» несомненно относятся ко мне — нет летного шику. Пробегает по спине холодок, а Кеша отходит «техническим шагом» — расслабленной походкой, какой никто кроме, кажется, авиационных механиков не ходит. Иногда представляется, что именно его я видел, когда у нас за поселком садился самолет. Даже спросил об этом. И он странно ответил: — Нет-нет, а, впрочем, может быть. Любит «потравить», благо времени на старте хватает, но надо, чтобы попросили. Обычно в откинутую руку кто-нибудь вставляет папиросу, кто-нибудь протягивает спичку. Кеша с небрежным изяществом сплевывает, будто выстреливает окурок, меланхолично следит за его полетом, прикуривает и оживляется:Весна! Механик, торжествуя,
Сливает в бочку антифриз,
Вдали комиссию почуя,
Усердно драит верх и низ.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (67) »