Литвек - электронная библиотека >> Адам Вишневский-Снерг >> Постапокалипсис и др. >> Оазис

Адам Вишневский-Снерг Оазис

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Затянутое черным дымом солнце уже клонилось к сточной канаве возле Западной Свалки, когда мальчик нашел вторую бутылку с химикатами. Над первой он раздумывал недолго: он выпил ее содержимое, хотя еще раньше дал себе слово, что половину едкой жидкости оставит для младшей сестры. Но при виде скрещенных костей и черепа, который улыбался ему с грязной этикетки, нетерпеливый мальчуган забыл о своем обещании.

Вторая бутылка впечатляла еще больше: ее заполняла густая грязно-зеленая жидкость с необычайно острым запахом, и поэтому мальчик после недолгих колебаний опорожнил бутылку только наполовину, чтобы сестра тоже могла попробовать и похвалить его за доброе сердце. Древний возраст неожиданной находки должен был произвести впечатление на эту заносчивую пигалицу — выброшенная в мусорную яму бутылка с сильнодействующим ядом явно пролежала не один десяток лет на вершине Восточной Свалки, прежде чем мальчик выкопал ее из кучи полуистлевших, спрессованных в куски отходов, банок из-под «кока-колы» и выцветшей от солнца макулатуры.

Обрывками порыжевших от времени газет мальчик закрыл прорехи в своем залатанном гардеробе. Прежде чем съехать с горы шлака в разорванных брюках, он аккуратно подложил себе под ягодицы двухтомный трактат «Об охране окружающей среды». Поскольку на каждый метр спуска уходила примерно одна страничка трактата, поэтому, когда мальчик оказался около костра, разожженного его семьей у подножия горы, у него остались для чтения только две последние страницы этого замечательного произведения.

Женщина ждала его с остывшим обедом.

— Где ты ходил?

— Я был на Восточной Свалке.

— Я целый час зову тебя, надсаживаю голос на свежем воздухе, а ты куда-то пропал.

Обычно за этими словами следовали длинные нравоучения, и, чтобы хоть немного смягчить гнев матери, мальчик закурил найденный на дороге окурок сигареты. Но как только он сделал первую затяжку, женщина нашла для него более достойное занятие:

— Сбегай к каналу за Южной Свалкой и принеси полведра промышленных отходов.

— Сейчас, мамочка. А может, я схожу после обеда?

— Нет, сынок. Беги сейчас, потому что мне нечем заправить суп. Дедушке в последнее время стало немного лучше. Доктор посоветовал добавлять в его порцию чистые промышленные отходы. Старику нельзя есть слишком калорийные блюда.

— А я что-то знаю, но никому не скажу! — тоненьким голоском пропела семилетняя сестра мальчика.

Она посмотрела в сторону полуразрушенного энергетического бункера, на котором лежал девяностолетний старик. Мальчик взял в руки проржавевшее ведро, отвел ее в сторону от костра и вместе с ней пошел по дорожке между грудами металлолома, мимо старого кладбища автомобилей к Южной Свалке.

— Что ты знаешь? — спросил он, погружая ведро в сточный канал.

— Знаю, но не скажу, и все! — упрямо ответила она.

— Я тебе что-то дам, если скажешь.

— А что?

— Что-то очень вкусное.

— Покажи!

— Закрой глаза и открой рот.

Когда она опустилась перед ним на корточки, мальчик достал из кармана бутылку. Она была липкой от темно-зеленой грязи. Ему пришлось воспользоваться палочкой, чтобы перелить вязкую жидкость из бутылки в широко раскрытый рот сестры. Он напряженно наблюдал за ней.

Она открыла глаза.

— Дай еще!

— Ты уже все выпила. — Он посмотрел бутылку на свет. — Ты так спешила, потому что было вкусно?

— Еще как! — Она проглотила слюну.

— Рассказывай, что тебе известно.

— Я знаю, почему дедушка поправляется.

— Ну?

— Я подглядывала за ним сегодня утром. Когда все спали, он слез с бункера и пошлепал к отстойнику сухих атмосферных осадков.

— Значит, это он!..

— Да! Он слизал с фольги всю радиоактивную пыль, которую мама шесть недель собирала для больного отца.

— Я расскажу мамочке об этом.

— Ябеда!

Небо заволокло пеленой синего дыма. Оловянное облако низко стлалось над равниной, зажатой между курганами шлака, проржавевшего металлолома и захоронениями городского и промышленного мусора. Полусгнившие трубы и заболоченные каналы направляли отравленную химикатами вязкую массу к центру котловины, откуда ветром разносился по всей окрестности зловонный запах. Густую завесу дыма удерживали над оазисом более десятка труб. Они были старые, но все еще продолжали выбрасывать в воздух клубы выхлопных газов из недр земли, где вот уже сто лет работали невыключенные заводские автоматы.

Вернувшись в лагерь, дети послушно сели возле костра.

— Сейчас я принесу вам обед, — сказала мать. — Только покурите еще раз перед едой — натощак курить полезнее.

Женщина поставила перед ними домашнюю аптечку. Она была наполнена окурками сигарет, найденных на свалке. Дети неохотно согласились на неприятную процедуру. Женщина погладила их по грязным головкам и повернулась в сторону бункера, на котором лежал старик.

— Можете вы наконец слезть с этого разряженного излучателя?! — громко сказала она. — От ревматизма лучше всего помогает соляная кислота — она быстрее всего доходит до костей. Я постоянно твержу об этом, а отец целыми днями ничего не делает, только греется и греется.

— Что?… Что…еется?

— Я говорю, что эта старая плита уже давно не выделяет гамма-излучения. А отец как будто не знает этого, все облучается и облучается.

— Что там…чается?

— Ну что ты будешь делать! Обед на столе.

Старик слез с разрушенного бункера и засеменил к доске, на которой стояла консервная банка с дымящимся супом. В последнее лето старик не снимал тяжелую зимнюю одежду. Он был похож в ней на рулет. На нем было несколько килограммов макулатуры, которую он связал в пачки и прикрепил к своему телу проржавевшей проволокой. В этом наряде он передвигался с трудом. Около груды разбитых бутылок он сбился с дороги и остановился, чтобы по запаху определить, где находится стол, но даже после того, как ему это удалось, не сразу продолжил путь.

У него всегда поднималось настроение перед обедом. Тогда он любил пошутить, но это не всегда сходило ему с рук, потому что у невестки был тяжелый характер. С минуту еще он стоял в туче пыли, которую ветер сдувал с горы обугленного мусора, и улыбался своим мыслям.

— Вместо того чтобы выкуривать за день по шестьдесят сигарет, — сердито сказал он детям, — могли бы хоть раз выйти к границам оазиса и немного подышать свежим кислородом.

— Что это отец опять плетет? — заволновалась женщина.

Дети повернули к старику испуганные лица.

— У меня случайно вырвалось… — Он закашлялся.