Верлен») от брюсовского, программного соединения Гейне и Верлена (Брюсов 1973: I, 565). Место Гейне, столь значимого для Брюсова, Анненского и Блока, занял у Мандельштама другой «немец» — Тютчев.
(обратно)
381
Место русской прозы в концепциях Мандельштама заслуживает отдельного разговора.
(обратно)
382
Запоздалая и парадоксальная рецепция Гельдерлина в России, от Луначарского до Аверинцева, заслуживает дополнительного изучения.
(обратно)
383
Исследование немецких влияний и заимствований Тютчева, от штудий Ю. Н. Тынянова (1977: 29–37, 350–395) и Д. Чижевского (Čiževskij 1927) до В. Н. Топорова (1990), все еще носит эпизодический характер. Системному интертекстуальному анализу во многом мешает неразработанность проблемы семантического ореола метра в германистике.
(обратно)