ЧЬЯ ЗЕМЛЯ, ТОГО И ВЕРА

                                        *                    *                   *

 - Кончай трястись, как овечий хвост, придурок малохольный! – мощная длань Коли Наждака сгребла жалобно затрещавшую ткань старенькой сталкерской куртки где-то в районе шкирки. Зубы парня, удостоенного Колиного внимания, отчетливо клацнули. Выпученные глаза преданно и бессмысленно смотрели прямо перед собой, то есть на Колин небритый подбородок. Мало кто из сталкеров, даже немелких долговцев, мог посмотреть Коле в глаза, не задирая головы.

- Чё случилось-то с тобой? Чего кудахчешь, яйцо снес? – Коля начинал терять терпение, что было небезопасно для окружающих. –  Куда бежать, в кого стрелять-то?

- Там…туда…я…а они…пся…ой…псы…- парень на глазах терял остатки и без того, видимо, потрясенного разума. Честно пытаясь показать, куда бежать, он взмахнул рукой, охватив, без малого, всю видимую часть Зоны.

- А может, он зомби? – задумчиво предположил Митя Дуплет – второй долговец. Еще минуту назад скучавший вместе с Колей на посту, он с удовольствием предвкушал бесплатную потеху. – Просто свеженький еще, говорящий. Давай стрельнем, чтобы проверить, а?

      У парня от такой перспективы в буквальном смысле подкосились ноги. В результате он повис, удерживаемый в вертикальном положении только Колиной окорокообразной ручищей.

- Да ладно тебе, Митяй, шо ж мы, звери, что ли? – Наждаку стало жалко зеленого бедолагу.

- Говори яснее, чумичка. Здесь уже никто тебя не тронет.

- Собаки… - просипел полуудавленный Колиными заботами пацан – целая стая. И этот…чернобыльский с ними. Штук тридцать. А он – здоровый, сизый весь…и черный. Стоит, не шевелится…а глаза горят! Патроны кончились, я перед этим еще от бандюков на Свалке отбивался… Сашка они там грохнули... в шею попали, кровь фонтаном – и на меня. Вся спина у меня…в его кровище…мать…его. Ой, да что ж я тете Оле-то теперь скажу? – горестно выкрикнул он и окончательно сел на землю. Обхватив голову руками и качаясь, новичок взахлеб разрыдался.

- Мы с ним с детского сада…и сюда тоже…и теперь…Что я ей скажу? – он опустил руки и уставился на двух долговцев снизу вверх умоляющим, потерянным взглядом. Будто у них был в запасе готовый ответ на этот извечный вопрос.

- Да ты еще сам до нее доберись! – Как мог, утешил его Дуплет. Он поднял парня с земли, извлек из кармана разгрузки полбутылки водки и протянул сталкеру.

- Ну-ка, прими лекарство, а то мы никогда от тебя толку не дождемся.

С бульканьем отхлебнув, парень закашлялся, из глаз брызнули слезы. Слегка придя в себя, он высморкался, утер глаза и продолжил уже более связно:

- Славка я. Славка Задира. С детства так прозвали. Санька и прозвал. Мы с ним от Кордона шли. Сидорович нас послал…отправил то есть. С поручением к бармену вашему. Флешку передать велел. Нас четверо было, новичков. Сказал: хоть один, мол, но дойдет. Сначала кабаны эти. Черт, ну и зверюги! Они же с лошадь размером, а клычищи какие! Ромку догнали, он как раз дробовик заряжал. Они по нему - как газонокосилки, требуха во все стороны…Мы завалили одного, а пока остальные на жратву отвлеклись – сбежали к черту. Шли, с детектора глаз не спускали, гайки опять же… Стаю собак видели, но они далеко были – не заметили нас. Ближе к вечеру Андрюха увидал что-то в кустах.  Подошел поближе, разглядеть – вдруг артефакт? – и как полыхнул, прям факелом, аж загудело все…

- Не, ну нахрена, спрашивается, жареному покойнику артефакты? И когда вы, салаги, это понимать начнете? Прутся сюда от мамкиной сиськи, романтика им в заднице свербит! – в сердцах крякнул Наждак – А уж если приперлись, так хоть глаза разуйте и по сторонам смотрите, здесь вам не пригородный лесопарк!

- Ага, мы смотрели…- хлюпнул носом от избытка чувств Славка. До него, похоже, начало доходить, что опасности последних дней позади. Он на глазах пьянел и слабел от водки и разом накатившего чувства облегчения.

-  Переночевали у костра, в каком-то сарае, с ребятами. По очереди до утра дежурили. На рассвете дальше пошли. Еще хотели на свалке оглядеться – там, говорят, артефакты бывают…Аномалий больше стало, я чуть в карусель не влетел, Санька меня выдернул: просек, что листья кружатся… Пока гайки кидали, не заметили, что бандиты там, трое. Окружили они нас. В общем…нет Саньки. Только кровь его на мне осталась. – Он опять наладился было всплакнуть, на этот раз уже пьяными слезами. Но, бросив взгляд на долговцев, передумал. Носового платка от этих устрашающих дядек вряд ли дождешься, а вот по сусалам  огрести - это запросто. Слушатели начинали всерьез терять терпение.

- Потом я один шел…помню плохо. Водки выпил, для храбрости. Аномалии обходил, по кустам шарился, мимо развалин каких-то… Вдруг слышу – сзади лай, совсем близко. Я как рванул вперед. А впереди – собаки! Слепые ведь, сволочи, шкура клочьями, язвы на них какие-то мерзкие. А зубы – это же охренеть, какие зубы! Вправо – зубы, влево – зубы. Я за пистолет – а он пустой, на бандюков все ушло. Осталось десяток патронов к обрезу. А уродов этих - штук тридцать, не меньше! И этот, вожак ихний – стоит, глазами светит, весь так и лоснится! Здоровый, гад, что твой телок. Я пальнул два раза, подранил парочку, а они кольцо сжимают…И зубы эти везде, и вонь от них такая – ужас! Перезарядить - и думать нечего…кранты мне, думаю…

- Ну и как ты выбрался-то, укротитель хренов? – не выдержал потока излияний Наждак, и без того прекрасно знакомый с особенностями и методами охоты слепых собак. – Ты ведь тут, перед нами, сопли на кулак мотаешь, а не в собачьих желудках перевариваешься!

- Да не знаю я! Не знаю! Я глаза закрыл со страху, стал хоть какую-никакую молитву вспоминать. А когда открыл, смотрю – уходят они, за чернобыльским следом, носы по ветру. А он, паскуда, оборачивается и сверкает на меня зенками своими. Как будто фотографирует, гад! Я чуть не обделался на фиг. Как до вас добрался, вообще не помню.

- Так обделанным и прискакал. Еще метров со ста блажить принялся: «Спасите, помогите! Стреляйте, бегите, они там!». Твое, полудурка, счастье, что тут на дороге ни одной аномалии. Висел бы сейчас по кустам, на ленточки каруселью раздерганный. И повиснешь, если будешь без ума по Зоне гойдать. Нервные тут долго не живут, щенок. Расслабился – значит, умер. Запомни, дядя Наждак плохому не научит.

- А за жизнь свою