class="book">       Да и не в деньгах дело. Не место было ему здесь. Всем своим существом, каждым сантиметром кишечника, Пряжка ненавидел Зону. И боялся ее до икоты. Вскоре после перевода в «действующие войска», страдая от невыносимой зубной боли, глухо и непрерывно матерясь, он прислушивался к очередной канонаде взрывов – это мутанты «разминировали» следовую полосу за колючей проволокой.

     Повесив автомат на плечо, Пряжка выбрался из каптерки. С привычной тоской он посмотрел туда, откуда обычно появлялись эти нелепые, омерзительные твари. В сущности, близко он их еще и не видел – не было такого желания. Бесформенные куски смердящего мяса, долетающие до колючки и в изобилии рассыпанные за ней, как-то не вызывали желания к ним присматриваться. А живые мутанты до поста практически не добегали. Особо везучих, которых не разнесло в клочки на минном поле, достреливали снайперы или пулеметчики.  Однажды в непосредственной близости оказались несколько каких-то облезлых, убогих псов. Еще как-то, с визгом и хрястом, в воротину ломилась тройка здоровенных, уродливых кабанов. Эти порождения Зоны были азартно размолочены солдатами, устроившими показательные стрельбища. Кабаньи клыки, поделенные между стрелками, составляли их особенную гордость. Пряжка же вообще не любил шум и стрельбу, он предпочитал иметь дело с барахлом и деньгами. Ну, не любит человек охоту, так что ж теперь?

       Итак, прапорщик, вооруженный по уставу, высунул нос на улицу, намереваясь убедиться, что там все в порядке. Но на этот раз все было совсем не в порядке. Из зоны перло. Оскальзываясь на ошметках сородичей, сопровождаемые диким многоголосым гамом, к ним приближались мутанты.  Они ломились плотной толпой, состоящей из оскаленных клыков, горящих глаз, кривых когтей и чего-то еще, совершенно невообразимого. Колючка их не сильно задержала. Десяток кабанов, как шипастый кулак, врезали в ворота, и те упали. Пряжка остолбенел. Ни бежать, ни думать он не мог. Кабаны с разгону налетели на бруствер,  сооруженный сразу за воротами, и увязли, тупо вспарывая клыками и копытами мешки с песком.

     Следом за кабанами появились псы. Они двигались, задрав тупоносые морды, и Пряжка с ужасом понял, что у них нет глаз. В глазницах выпирали какие-то бесформенные куски плоти, у некоторых поблескивали мутные бельма. Но, несмотря на слепоту, псы прекрасно ориентировались. Обойдя буйствующих кабанов, они нашли то, зачем пришли – людей. Солдаты поливали их автоматным огнем, но на смену упавшим животным бесконечными волнами накатывали новые. Пулеметы на вышках умолкли – боялись пострелять своих.  Ребята, зажатые в кольцо собаками и кабанами, обливаясь кровью, падали один за другим. Лейтенант Погодин что-то надсадно орал и размахивал пистолетом. Вокруг суетились солдаты, стреляя на бегу.

     Но и это был не конец спектакля. В освободившиеся ворота протиснулись несколько совсем уж невообразимых тварей. Бесформенные грязно-палевые туши, вздернутые на абсурдные крабьи конечности, враскачку обскакали вокруг бруствера и направились вглубь территории поста. Будто на экране телевизора Пряжка наблюдал, как одно из этих созданий сшибло рядового Захарченко, маленького, щуплого солдата-срочника. Подмяв под себя истошно орущего человека, жуткая скотина наступила на него непропорционально длинной, одетой в зазубренный хитин ногой. Острие скользнуло по бронежилету и, как нож в масло, вошло пареньку в низ живота. Крик перешел в визг, потом в булькающий хрип.

     Тварь приостановилась. Пряжка увидел на вросшей в туловище бугристой головенке, над маленьким, слюнявым, зубастым ротиком огромный, бессмысленный, мутный глаз. Полуприкрытый  набрякшим веком, глаз быстро вращался, выискивая следующую цель. Второй глаз, крохотный, бельмастый и заплывший, слепо пялился куда-то в сторону.  В центре этого кривого треугольника располагалось носовое отверстие, прикрытое колышущейся мембраной. Зрячий глаз остановился на Пряжке. Мембрана глубоко запала, потом резко вздулась наружу – монстр принюхался к тому, что увидел. Убедившись, что цель подходящая, мутант двинулся вперед. Внезапно споткнувшись, тварь озадаченно посмотрела себе под ноги. Оказалось, что гарпун ее передней конечности застрял в животе у несчастного Захарченко. Псевдоплоть что-то залопотала и стала стряхивать еще живого солдата с ноги. Пару раз дернув, она освободилась и двинулась к цели, не переставая быстро что-то бормотать, шлепая мокрыми губами. Последнее, что запомнил Пряжка – красно-сизые внутренности  враз умолкнувшего рядового Захарченко. Намотанные на хитиновые зазубрины, они болтались вокруг ноги монстра и волоклись за ним по пыльному асфальту. Потом Пряжка почувствовал толчок в бок, увидел чью-то руку с зажатым в ней штык-ножом и, наконец-то, провалился в благословенное небытие.

                                                                   2

     После того страшного дня, когда прорыв был остановлен буквально из последних сил, Пряжка мог думать только об одном – вырваться из этого ада как можно скорее. Он не понимал, как вообще люди могут находиться на одной планете со всем этим кровавым  ужасом.

«Да ладно тебе, человек ко всему привыкает. – Сказал в ответ на его стенания Димка – Кто-то же должен это делать. Опять же, платят неплохо!»

     Да, финансовую сторону надо было учитывать. Чтобы по-людски устроиться на гражданке, требовались немалые деньги. До нужной для безбедной жизни суммы Пряжке было еще, как до неба. А каждый день службы давался ему как год каторги. Выхода он не видел.

     А вот Леонтьев в тот день отличился. Это именно он, пробегая мимо Пряжки,  одним движением зашвырнул теряющего от страха сознание прапорщика в дверь каптерки. Вторым движением  Димка вогнал штык-нож в выпученный глаз псевдоплоти, как будто сошедшей с фотографии в учебке. Следующим движением он перерезал ей горло и, не останавливаясь, двинулся дальше. В ту минуту весь личный состав взвода наконец осознал, что шутки кончились. Ребята озверели не хуже монстров. Вряд ли оставшиеся дома мамочки сумели бы опознать в залитых вонючей аномальной кровищей, оскаленных мужиках своих любимых чадушек, которых они провожали в армию. Одного урока Зоны хватило, чтобы твердо усвоить – или зубами рвешь ты, или рвут тебя.

     Вскоре после этого, поздним теплым августовским вечером, в Пряжкину каптерку заглянул младший сержант Шитько, сегодня разводящий.

- Там вас спрашивают, товарищу прапорщик! – браво гаркнул он.