- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Виктория Райхер Один процент
Один процент Два, три, четыре, выдох, два, три, четыре, вдох. Два, три, четыре, выдох, два, три, четыре, вдох. Вдох-вдох-вдох-вдох, выдох-выдох-выдох-выдох. Тропа, малинник, забор, поворот. Километр до дома, скрипнет калитка, холодный душ, горячий чай. Лёля, творог, кроссворд, отдыхать. Юрий Алексеевич бежал равномерно, слегка покачиваясь, и мысли сами выстраивались в шеренги. Вдох-вдох-вдох-вдох, выдох-выдох-выдох-выдох. Вот и дома, калитку смазать вечером не забыть.За калиткой стоял незнакомый мужик и не спеша ел малину. Малина у Лёли была отменная, сортовая, каждая ягода с китайское яблоко величиной. Соседка Клавдия ночей не спала. Леля ей предлагала отросток — спасибо, говорит, у меня своя. Ну, своя так своя, только такой малины, как у Лели, ни у кого в садоводстве нет. Мужик ел малину с явным удовольствием, даже, кажется, улыбаясь. Вблизи стало видно, что он совсем еще молодой, тощий парень в потертых джинсах. На черной майке надпись — две буквы, Б и Г. Бог, что ли, какой? Юрий Алексеевич вбежал в калитку и остановился, выравнивая дыхание. Достал из кармана чистый белый платок, вытер лоб и строго взглянул на пришельца. — Слушаю вас, молодой человек. Молодой человек дожевал очередную ягоду. — Здравствуйте, Юрий Алексеевич. — Мы знакомы? Парень вытер кисти рук об штаны и вылез из малинника на дорожку, выложенную красной кирпичной ёлочкой. Горстку ягод он прихватил с собой и теперь доедал их, по одной закидывая в рот. Юрий Алексеевич откашлялся и ухоженным пальцем пригладил усы. — Пока еще нет, — сообщил пришелец, весело разглядывая Юрия Алексеевича. Будто решая: взять его в магазине подержанных мужчин в неплохом состоянии, или найти другого, без морщин под глазами и близорукости минус три? Юрий Алексеевич напрягся и покраснел. Леля всегда говорила: «Раздражительность — единственный Юриков недостаток. Такое счастье! А то с его сплошными достоинствами невозможно было бы жить». — Так в чем же дело? Говорите быстрее, пожалуйста. Мне нужно в душ. «И прекратите истреблять мою малину, гнусный тип». Но не показывать же себя крохобором, малины он пожалел. Хотя вторгаться в частное пространство, ей-богу, нахальство. Выгнать к чертовой бабушке, но вдруг это племянник кого-нибудь из друзей? К Леле вечно приезжали чьи-то племянники в гости. Парень будто услышал — во всяком случае, перестал жевать. В ладони у него оставалась последняя ягода, налитая румяным соком. — Хотите? — он протянул раскрытую ладонь. — Сразу после бега есть нельзя, — строго ответил Юрий Алексеевич и снова пригладил усы. Парень пожал плечами и сам доел малину, со вкусом разжевав и проглотив. — Зря вы так, Юрий Алексеевич. Бегать и осенью можно, а малина скоро пройдет. Леля всегда говорила: «терпеть Юрик умеет, только когда хочет в туалет». Позвать ее, что ли, сюда. — Да кто вы, черт побери? Нахальный гость подошел поближе, зачем-то оглянулся в сторону дома и сообщил негромко: — Я — ваш сын. Юрий Алексеевич вытянул шею и отступил на шаг назад. Его голос сразу стал на октаву выше. — Юноша, мой единственный сын Кирилл погиб четыре года и два месяца назад. Вам должно быть стыдно устраивать розыгрыши немолодому человеку. Уходите. Он развернулся на дорожке и быстро направился к дому. — А вы вспомните, Юрий Алексеевич, — сказал парень спокойно, будто собеседник по-прежнему стоял к нему лицом. — Давным-давно, задолго до Кирилла. Разве не было ничего? В голове скользнула дикая мысль: «Лиза?», но он ее немедленно отогнал. Что за глупость. Все-таки повернулся и посмотрел на парня. — Как зовут вашу мать? — Неужели вы сами не помните? — удивился парень. — Такие вещи обычно не забывают. Вы же видите, сколько мне лет. — Я понятия не имею, сколько вам лет. Мне до этого нет никакого дела. Зачем вы вообще пришли? Парень пожал плечами. — Просто так. Познакомиться. Он сорвал еще одну малину, сунул в рот и исчез из сада, скачком одолев невысокий забор.
* * *
— Рыжик, ты после обеда никого не видела в саду? Гладко причесанный после душа, в чистой футболке и свежих домашних брюках, Юрий Алексеевич сидел за столом и ел домашний творог со смородиной. Перед ним лежала свернутая вечерняя газета. — Да я не выходила особо, — Леля отняла от губ кружку с черным чаем. — Кого ты встретил? — Какого-то парня. Нахала. Не знаю, как объяснить. Я сначала подумал, что это кто-то из твоих. Леля легко улыбнулась, не отводя от мужа обеспокоенных глаз. — Ясное дело. Раз нахал, значит, мой. — Да нет, малыш, я не это хотел сказать, — он накрыл ухоженной ладонью ее веснушчатую руку. — Ты прости, я чего-то… — Встретил нахала и растерялся, — понимающе кивнула Леля. — Что он тебе сказал? — Что он — мой сын. Лелины светлые брови взметнулись вверх. — Боже мой. Он… знает? Про Кирюшу? — Знает, — признался Юрий Алексеевич. — Я ему сказал. Леля отвернулась к плите и какое-то время помешивала картошку. — И что он ответил? — Нес какую-то чушь. Предлагал вспомнить, как зовут его маму, угадывая, сколько ему лет. — И сколько же ему лет? — мягко спросила Леля. Юрий Алексеевич вспыхнул. Леля дотянулась через стол и потрепала его по плечу. — Юрик, да не нервничай ты так. Мы же знаем, что никого у нас, к сожалению, нет. На плите, коротко свистнув, зашелся паром чайник. Юрий Алексеевич ловил ложкой последнюю смородинку в творожной каше. — Верно, — сказал он медленно, будто через силу. — Никого, к сожалению, нет.* * *
На следующий день поехали к Кирюше. Леля взяла с собой тряпок, веник и мелочи для старух, а Юрий Алексеевич срезал свежие цветы. В четыре руки нарезали бутербродов, помыли фрукты. Леля предложила нарвать малины, но Юрий Алексеевич отказался наотрез, неожиданно резко, как редко говорил с женой. Потом отошел, извинился, Леля погладила его по щеке и отправила бриться. Чисто выбритый, с подправленными усами и пахнущий одеколоном, он почувствовал себя немного уверенней. Но, когда шел за Лелей к электричке, замедлял шаги и как-то странно оглядывался на кусты.В электричке назойливо пахло куревом и пивом, а у Кирюши было тихо и зелено, как в лесу. Над его лицом, играя тенями, склонялся высокий клен, и Юрию Алексеевичу показалось, что сын печален. — Что случилось, малыш? — спросил он негромко. — Что-то не так? С Кирюшей часто бывало «не так». Он ничего не читал, еле-еле тянул английский, а к математичке на поклон Леля ходила раз в месяц, как на службу. Математичка уважала Лелю и Юрия Алексеевича, поэтому в
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »