- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
четверти у Кирюши каждый раз появлялась тройка. Хотя, откровенно говоря, на тройку он не тянул. Но каждый раз обещал исправиться, не вдаваясь, что именно собирается исправлять.
Юрий Алексеевич злился, читал нотации и стихи «Не позволяй душе лениться», а Кирюша беззлобно отругивался и лез обниматься, балбес. С ним невозможно было поссориться, он совсем не умел сердиться. Любил валяться на крыше и смотреть на облака, любил носиться на велике и на коньках, любил помогать Леле и даже сам вызывался мыть посуду, если она ее вытирала и они болтали о чем-нибудь.
Он и погиб-то беззлобно, случайно, без умысла с чьей-либо стороны. Шел зимним вечером с катка, перебегал дорогу на повороте, там вроде есть переход, но в темноте не видно, машина даже успела затормозить, но ее занесло, Кирюшу бросило на обочину и приложило головой об камень. Если бы камень был не там, если бы машина проехала минутой позже, если бы он не пошел в тот вечер на каток…
Вымыли памятник, вымели мусор, протерли скамейку. Леля достала бутерброды, поставила на салфетку термос с чаем. Разрезала на три части яблоко — с той яблони, кривой и старой, на которой Кирюша любил сидеть. Дольку положили для Кирюши, дольку протянула мужу, третью взяла себе. Спиртного они не пили. — Ну, давай, сынок, — Юрий Алексеевич неловко поднял яблочную дольку. — За тебя. Они жевали яблоко, запивая чаем. Леля поправила цветы. — Помнишь, когда он пошел в первый класс, там тоже были георгины. У меня в тот год не было своих, мне Клавдия дала. Красивый, пышный такой букет, Кирюшка назвал его «лохматый». Юрий Алексеевич оживился: — А помнишь, что было потом? Учительница на него за что-то накричала, Кирюшка к ней после этого подошел и говорит так серьезно: «Раз ты меня не любишь, отдай мой букет!». Учительница ему попалась неплохая. Она засмеялась: «Ну что ты, я очень тебя люблю». И он ей ответил, как отпуская грехи: «Тогда оставь цветы себе на память». — Оставь цветы себе на память, — Леля допила свой чай и сидела, прямая, глядя на памятник. Ей Кирюша светло улыбался из-под теней.
Ночью Юрию Алексеевичу не спалось. Он дважды вставал пить воду, шуршал газетой, включил было лампу и тут же выключил, когда заворочалась Леля. Но она все равно проснулась. Приподнялась на кровати, сонная и смешная в просторной ночной рубашке. — Юрик… Ты чего? — Лелька, — сказал он вдруг свистящим шепотом. — Мы с тобой думаем, что никого у нас больше нету. А вдруг… Есть? — Господи, Юрик, — Леля села, накинув халат. — Я и сама была бы рада. Но откуда есть-то, а? Она сдвинула брови и вдруг тихонько охнула, схватив мужа за руки. — Ты думаешь… Лиза? Может такое быть? Юрий Алексеевич поднес ее руку к губам и поцеловал. — Нет, Леличка. Такого быть не может. Ты права, родная, давай-ка спать. Он снял с жены халат и аккуратно повесил на спинку кресла, расправив рукава. Выключил лампу, завернулся в свой край одеяла и затих.
Маму она насторожила. Когда он как-то в дождь зазвал её домой, мама
Вымыли памятник, вымели мусор, протерли скамейку. Леля достала бутерброды, поставила на салфетку термос с чаем. Разрезала на три части яблоко — с той яблони, кривой и старой, на которой Кирюша любил сидеть. Дольку положили для Кирюши, дольку протянула мужу, третью взяла себе. Спиртного они не пили. — Ну, давай, сынок, — Юрий Алексеевич неловко поднял яблочную дольку. — За тебя. Они жевали яблоко, запивая чаем. Леля поправила цветы. — Помнишь, когда он пошел в первый класс, там тоже были георгины. У меня в тот год не было своих, мне Клавдия дала. Красивый, пышный такой букет, Кирюшка назвал его «лохматый». Юрий Алексеевич оживился: — А помнишь, что было потом? Учительница на него за что-то накричала, Кирюшка к ней после этого подошел и говорит так серьезно: «Раз ты меня не любишь, отдай мой букет!». Учительница ему попалась неплохая. Она засмеялась: «Ну что ты, я очень тебя люблю». И он ей ответил, как отпуская грехи: «Тогда оставь цветы себе на память». — Оставь цветы себе на память, — Леля допила свой чай и сидела, прямая, глядя на памятник. Ей Кирюша светло улыбался из-под теней.
Ночью Юрию Алексеевичу не спалось. Он дважды вставал пить воду, шуршал газетой, включил было лампу и тут же выключил, когда заворочалась Леля. Но она все равно проснулась. Приподнялась на кровати, сонная и смешная в просторной ночной рубашке. — Юрик… Ты чего? — Лелька, — сказал он вдруг свистящим шепотом. — Мы с тобой думаем, что никого у нас больше нету. А вдруг… Есть? — Господи, Юрик, — Леля села, накинув халат. — Я и сама была бы рада. Но откуда есть-то, а? Она сдвинула брови и вдруг тихонько охнула, схватив мужа за руки. — Ты думаешь… Лиза? Может такое быть? Юрий Алексеевич поднес ее руку к губам и поцеловал. — Нет, Леличка. Такого быть не может. Ты права, родная, давай-ка спать. Он снял с жены халат и аккуратно повесил на спинку кресла, расправив рукава. Выключил лампу, завернулся в свой край одеяла и затих.
* * *
В первый раз Юрик увидел Лизу возле цирка. Он шел с семинара по плановой экономике и тащил черный кожаный портфель, как и подобает молодому перспективному экономисту. И тут ему под ноги упала девушка в длинной полосатой юбке. Молодой перспективный экономист обалдело подал ей руку, она вскочила, не опираясь на нее, и спросила: — Инка, почему мы упали? Чего случилось вдруг? Только тут он заметил еще и длинную угловатую Инку. — Я споткнулась, — ответила она, отряхивая ладони. — Меня вот он напугал. Юрик смутился и от этого занервничал. — А нечего валяться где попало, — наставительно сказал он Инке. — Я же мог на нее наступить! Тут девушка в полосатой юбке, казалось, впервые увидела его и улыбнулась. — Красивый портфель. Это звучало как приглашение рассмотреть ее получше. — Красивая юбка. Хозяйка юбки оказалась маленькой и крепкой, как каучуковая куколка, с густой каштановой челкой. Инка дернула ее за руку. — Лиза, еще раз будем залезать? Юрик покрутил головой. Ему ужасно не хотелось уходить. — А куда вы, собственно, залезали? — А вон туда, в окно, — охотно показала Лиза и деловито уточнила, — второго этажа. — Второго этажа? — ужаснулся Юрик. — Вы что, хотите ограбить цирк? Девушки быстро переглянулись, и Инка сказала: — Ну вот что, молодой человек. Вам пора, вас, наверное, дома заждались. А мы тут будем продолжать… грабить цирк. — Не надо продолжать грабить цирк, — жалобно сказал Юрик. И неожиданно добавил: — Во всяком случае, без меня. Он взглядом измерил Инку и уже почти без стеснения добавил: — Я же все равно немного выше. Давайте, помогу? — Не надо, — сказала Инка. — Давайте, — сказала Лиза. Юрик поставил портфель на землю и засучил рукава. — Значит, так. Я ставлю ногу вон туда, вы, — он показал на Лизу, — забираетесь мне на спину, затем я подсаживаю вас на карниз, а она, — тут кивок подбородком достался Инке, — страхует снизу. Потом я подтянусь до карниза на руках, и оттуда мы… Тут он остановился. Уж больно странно смотрели на него девушки. — Погодите, — восхищенным шепотом спросила Лиза. — Вы что, на самом деле решили, что мы хотим ограбить цирк?..* * *
Им тогда дали задание в театральной студии: наблюдать за спонтанными реакциями людей. Другие студийцы ходили в кино и в театр, стояли в длинных очередях или часами ездили на метро. А Лиза подговорила Инку одеться поярче, залезла ей на плечи (благо, разница в росте позволяла) и в таком виде они прохаживались по центру. — Некоторые крутят пальцами у виска, — восторженно рассказывала Лиза, быстро перебирая ногами рядом с высоким Юриком, — некоторые свистят, кто-то сердито кричит, кто-то хлопает, парни знакомиться предлагают, только мы не за этим, вы понимаете, да? Мы хотели привлечь внимание, а дальше наблюдать. Юрик понимал. Он собирался потратить в кафе последний рубль, он не успел позвонить домой и мама, наверное, волновалась, он одной рукой держал свой портфель и пеструю Лизину сумку, а другую подставил так, чтобы Лиза могла опираться при ходьбе. Только она не опиралась, а размахивала руками, поддерживая разговор и задевая прохожих. Ей, чтобы привлечь внимание, необязательно было лезть на чужие плечи. Он начал встречать Лизу из института и носить за ней стопки библиотечных книг. Было странно представлять её будущим педагогом (педагоги, кажется, серьезные взрослые люди, а не легкомысленные девчонки, падающие вам под ноги), но очень быстро Юрик перестал что-либо представлять. Просто, как приклеенный, везде ходил за Лизой.Маму она насторожила. Когда он как-то в дождь зазвал её домой, мама
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »