Георгий Полевой НЕЖИТЬ. ДОКТОР СМЕРТЬ

В хрустальном шаре ты видишь этот мир,

Пороки в нем играют нелепыми людьми,

В хрустальном шаре ты видишь и себя,

То демон ты, то ангел, и мечется душа твоя.

«Ария»

ПРОЛОГ

Просыпались ли вы с головной болью, да такой, что, кажется, разламывается черепная коробка? Глаза вылезают из орбит, и в глотке пересохло так, что она превратилась в наждак. Знакомая картина, не правда ли?.. Перебрал вчера… Да еще и солнце это треклятое! Колет острыми лучами воспаленные и слезящиеся глаза. Я поспешил плотно задернуть шторы. Голова продолжала раскалываться, да еще и челюсть болела — наверное, прошлым вечером пришлось вдобавок и кулаками помахать.

Тихо выматерившись сквозь зубы, я поплелся в ванную. Там из зеркала на меня уставилась отвратительная небритая харя с красными слезящимися глазами, кругами, как у панды, и землисто-серой кожей.

— Мужик, кто ты, я тебя не знаю, но я тебя побрею! — с этими словами я решительно намылил лицо и взялся за жиллетовский станок. Ментоловый запах пены прояснил мысли и отогнал навязчивую головную боль. Но вот пить хотелось страшно.

— Игорь, с кем ты там разговариваешь в ванной?

— Со своей больной совестью, Кира.

Я подставил лицо под струю ледяной воды. Полегчало, но немного. На одном из трех лезвий осталась капелька крови. А еще говорят, что это — безопасная бритва… Рубиновая капля играла всеми оттенками красного, притягивая взгляд.

Вытеревшись мягким полотенцем, я прошлепал на кухню к холодильнику, намереваясь утолить жажду. Там, в дверной полке ждала своего часа уже початая бутылка, подаренная моим новым другом Генри. Открыв холодильник, я зажмурился от яркого света, нашарил бутылку и набулькал ее содержимое в бокал. Сделал несколько глотков, наслаждаясь изысканным, чуть терпковатым вкусом.

В бокале была кровь. Я стал вампиром.

Очередная грань зла, отразившись в моих налитых чужой кровью глазах, заиграла всеми оттенками черного. Как говорится: «От сумы и от тюрьмы — не зарекайся». Вот от этого я тоже не зарекался…

Кира, кстати, вполне спокойно отнеслась к такой кардинальной перемене в моей не-жизни.Уж кому как не ей знать, что это такое: зависеть от чужой крови, вожделеть ее, убивать за нее… В свое время мы с Панченко вытащили Киру из пучины кровавого безумия. И мне понадобились все знания по физиологии и анатомии вампиров, накопленные мной во время операций на кровососов. «Доктор Кровь» — так меня называют сами полночные исчадия крови. Я — человек, был вынужден лечить вампиров, поскольку сами они просто дурели от крови. И теперь, когда сам стал таким, я прекрасно их понимаю.

Однако таковым я оставаться не желал — лучше уж пуля в голову из любимого мною «Desert Eagle .50».

Но у меня оставалось мало времени, заканчивался очередной лунный месяц — двадцать восемь суток. За это время я уже успел многое сделать, чтобы, как и Кира год назад, попытаться пройти обратную трансформацию. С того времени я провел сотни и тысячи экспериментов, усовершенствовал вакцину из плазмы крови вампиров, уточнил дозировки введения препаратов серебра, более глубоко разобрался в глубинных — молекулярных и биохимических — процессах превращения крови. И все же это было дьявольски опасно, Но другого выхода не было. Кроме как восемнадцать граммов серебра в голову из сверхмощного пистолета «Desert Eagle .50».

Однако обо всем по порядку…

ГЛАВА 1 «Полночная охота»

Над Северной Пальмирой сгущались ранние сумерки. Пора белых ночей сменилась унылой серостью и сыростью осени. Со стороны Финского залива задувал сырой промозглый ветер. Мелкая морось лезла в лицо. Прохожие, подняв воротники, заслонялись от непогоды раскрытыми зонтами. Они торопились добраться домой — в рафинированный уют своих квартир, и смотрели лишь себе под ноги или на разноцветные огни светофоров. Пестрое разноцветье реклам и огни витрин мало кого волновали. Отдельные люди сливались в толпу, раскрашенную во все оттенки серого. Незапоминающиеся лица, отлакированная моросящим дождем одежда, усталые глаза, которые слепят фары несущихся по проезжей части автомобилей.

Одного из многих, такого же прохожего, как и все, это вполне устраивало. Свернув на одну из улиц, среднего роста мужчина в темной куртке с капюшоном и со спортивной сумкой через плечо подошел к типовой панельной пятиэтажке. Поднялся наверх, потом — по лестнице на чердак. Замка на люке не было.

В пространстве между низким потолком и бетонным полом было сыро и промозгло, небольшие окошки большей частью были разбиты и плодили сквозняки. Возле одного такого мужчина остановился.

Сумка мягко легла на бетон, раскрывая затянутое застежкой-«молнией» нутро. Оттуда появился средних размеров чемоданчик — в таких обычно рабочие носят инструменты. Внутри тоже был инструмент, правда, весьма своеобразный. Мужчина достал оружие, присоединил скелетный ортопедический приклад, цевье, отщелкнул короткие сошки с широкими «лапами». Накрутил на ствол массивный матово-черный цилиндр прибора бесшумной и беспламенной стрельбы. Установил оптический прицел с широкой «просветленной» линзой объектива. Снял предохранительные бленды. Приник к резиновому наглазнику окуляра. Точными движениями прокрутил по щелчкам маховички горизонтальных и вертикальных поправок.

В поле зрения появилась улица, толпы людей на тротуарах, машины, катящие по шоссе. Отблески реклам и неверный свет уличных фонарей искажал картину, но снайпер был профессионалом и мог «снять» жертву, ориентируясь по огоньку ее папиросы. Такое бывало.

Мужчина плавно повел стволом оружия, ловя в перекрестье прицела дверь небольшого магазина. «Антиквариатъ» — гласила надпись рядом. Ниже были написаны часы работы: с… и до…

Вот на острие светящегося зеленым «пенька» прицельной метки появился человек, по-видимому, хозяин магазина. Он вышел, погасив свет, и обстоятельно запер дверь. Обернулся к дождю и непогоде, поднимая им навстречу уже почти раскрытый зонт.

Указательный палец стрелка сделал простое движение на себя. Негромко кашлянуло глушителем оружие, отдача плавно ткнула удобный приклад в плечо.

Владелец антикварного магазина вдруг нелепо запрокинул голову и взмахнул руками. Раскрытый черный зонт упал на мокрый блестящий асфальт — словно бы распустился диковинный траурный цветок. Текущая по асфальту вода окрасилась маслянистым,