однообразной, а работа свелась к нажатию кнопок. Однако мир автомобилистов оставлял желать много лучшего, поскольку никто не пользовался мускулами. Разумеется, летом люди потели, но уже несколько поколений никто не вспотел от усилия. Такие слова, как «труд», «работа», помечались в словарях как устаревшие.

И все же люди не были счастливы, поскольку создание автомобиля, который мог бы ехать по обычному шоссе быстрее ста пятидесяти миль в час, оказалось технически невозможно. Автомобилисты не могли передвигаться так быстро, как хотели. Им не удалось уничтожить расстояния и обмануть время.

Кроме того, все они были отравлены. Воздух был насыщен выхлопными газами двигателей, сжигавших миллионы галлонов бензина и других жидкостей, несмотря на то, что множество машин электрифицировали. Однако важнейшей причиной отравлений являлось сокращение выделения токсичных субстанций через кожу и почти полное отсутствие физической работы. Автомобилисты перестали работать в архаическом значении этого слова, а перестав работать — перестали потеть. Несколько часов в день, проведенных на фабрике или за столом, хватало, чтобы заработать на жизнь. Поскольку они никогда не уставали, им требовалось меньше часов сна. Оставшиеся часы они проводили в машинах, разъезжая, куда глаза глядят. Все равно куда, лишь бы быстро. Дети с малых лет воспитывались в машинах, проводя в них практически всю жизнь. Родной дом перестал существовать — его заменил автомобиль.

Автомобилисты ехали вперед, не всегда зная, зачем, а пешеходы знали цель, к которой стремились.

Общество было, в сущности, социалистическим, то есть все классы жили в достатке. Преступный мир исчез уже несколько поколений назад, когда была принята теория Брайнта, что достаточно выделить и стерилизовать два процента потенциальных преступников, и проблема перестанет существовать в течение одного поколения. Когда Брайнт впервые опубликовал свой тезис, последовало несколько критических откликов, но претворение его в жизнь встретило всеобщее одобрение — не считая тех, кого это непосредственно касалось.

Однако даже это внешне идеальное общество не было свободно от недостатков. Хотя все имели средства, необходимые для жизни, это не значило, что все жили с одинаковым достатком. Другими словами, мир по-прежнему делился на бедных и богатых, а богатые по-прежнему составляли большинство в правительствах и принимали законы.

Наиболее замкнутой, аристократической и влиятельной семьей среди них была семья Хейслеров. Их имение в Гудзоне окружала тридцатимильная железная ограда высотой в двенадцать футов. Немногие удостоились чести быть приглашенными в каменный дворец, окруженный лесом из сосен, буков и елей. Хейслеры были настолько могущественны, что никто из них никогда не занимал никакой должности. Они выбирали президентов, но не стремились иметь их в своей семье. Враги утверждали, что они обязаны всем счастливым бракам с Фордами и Рокфеллерами, но несомненно, то была лишь сплетня, рожденная завистью. Хейслеры владели банками и недвижимостью, фабриками и административными зданиями. Известно было, что Президент Соединенных Штатов и Высший Суд у них в кармане. Однако имелось кое-что, о чем редко говорили и писали в газетах: единственная наследница главной ветви семьи умела ходить.

Уильям Генри Хейслер был необычным миллионером. Когда ему сообщили, что его жена родила дочь, он поклялся богом (хотя не знал, что это такое), что будет проводить со своим ребенком не менее часа ежедневно.

Первые несколько месяцев в девочке не замечали ничего ненормального, хотя сиделки обратили внимание, что у нее некрасивые ноги. Отец решил, что, вероятно, у всех младенцев ноги некрасивые.

Когда ей исполнился год, она попыталась встать и сделать первый шаг. Это тоже еще не вызвало беспокойства, поскольку педиатры в один голос утверждали, что все дети пытаются несколько месяцев пользоваться ногами — это просто дурная привычка, вроде сосания пальца, от которой легко отучить. Они дали сиделкам обычные в таких случаях указания, которые несомненно были бы претворены в жизнь, если бы отец решительно не заявил:

— У каждого ребенка есть своя индивидуальность. Оставьте ее в покое, и посмотрим, что из нее вырастет. — А чтобы обеспечить послушание, выделил одного из своих секретарей для постоянного надзора, обязав представлять ежедневно письменные доклады.

Девочка росла. Пришло время, когда детское прозвище «малютка» сменилось полным именем «Маргарет». По мере того, как она росла, росли и ее ноги, а чем больше она ходила, тем сильнее они становились. Никто и ни в чем не помогал ей, поскольку никто из взрослых никогда не ходил и даже не видел никого, кто ходит. Девочка не только ходила на ногах, но и по-детски протестовала против механических перевозок, визжа как безумная, когда ее пытались посадить в машину.

Когда было уже слишком поздно, ее отец начал советоваться с любым, кто мог бы сказать что-то о создавшемся положении и подсказать из него выход. Хейслер желал, чтобы его ребенок имел собственную индивидуальность, но не хотел, чтобы он был отщепенцем. Поэтому он приглашал на консультации нейрологов, хирургов, воспитателей, психологов, специалистов в области детской психики — и ничего не добился. Все соглашались, что это случай атавизма, и предлагали в качестве лекарства тысячи решений — от психоанализа до грубого лишения свободы передвижений и бандажа на нижние конечности девочки. Наконец разозленный Хейслер заплатил им за труды и за молчание, рявкнул: «Чтоб вас черти взяли!» — и отослал обратно. Он не знал, кто такие черти, но выражение это доставило ему облегчение.

Все тут же разъехались, за исключением одного старичка, который наряду с прочими занятиями увлеченно изучал генеалогию. Вместе с хозяином они образовали интересную пару, сидя лицом к лицу в своих мини-экипажах: один был мужчиной в расцвете сил, энергичным, крепко сложенным (не считая усохших ног), прирожденным лидером, а другой — старым, седовласым, высохшим мечтателем. В комнате остались только они, не считая ребенка, который беззаботно играл в солнечной оконной нише.

— Я, кажется, сказал, чтобы вы шли к чертям, — буркнул магнат.

— Но как? — последовал логичный ответ. — Остальные ведь тоже вас не послушались и просто уехали из вашего дома. Скажите мне, где находится ад и те черти, к которым вы нас послали? Наши подводные лодки изучили морское дно до глубины в пять миль. Наши самолеты достигают звезд. Гора Эверест покорена. Я читал различные дневники путешественников, но нигде не встретил описания ада. Несколько веков назад теологи утверждали, что