Джойс Бетти Наматжира

I

Двадцать восьмого июля 1902 года глава лютеранской миссии в Хермансбурге — маленьком поселении, затерявшемся на территории Центральной Австралии, — записал в церковной книге, что сего числа у аборигенов Наматжиры и Лжукуты родился первый сын. Мальчик не получил никакого имени и должен был оставаться безымянным до тех пор, пока не подрастет и не сможет сам по достоинству оценить значение того имени, которое дадут ему его соплеменники.

Наматжира и Лжукута принадлежали к племени аранда. До прихода белых аборигены рождались, жили, умирали, и ничто не изменяло их веками сложившихся законов и обычаев. У каждого племени была своя мифология, свой особый общественный уклад, который из поколения в поколение ревниво оберегали старейшины.

По обычаю арандцев, ребенок не получал имени до тех пор, пока не пройдет обряд посвящения во все тонкости общественного устройства племени. Происхождение этих мудреных ритуалов инициации терялось где-то в глубине веков. Таким образом, сыну Наматжиры и Лжукуты предстояло обрести имя не раньше, чем четырнадцати лет от роду. Но судьба распорядилась иначе — в рождественский сочельник 1905 года после трех лет наставлений в вере его родители дают согласие принять христианство. Их крестят. Наматжира становится Джонатаном, Лжукута — Эмилией. Церковь скрепляет их племенной брачный союз, а сын получает имя Альберт, просто Альберт, так как в Хермансбургской миссии аборигенам при крещении давалось всего лишь одно имя.

Альберт стал Альбертом Наматжирой, только добившись некоторого признания как художник. Накануне первой выставки его произведений, которая состоялась в 1938 году, ее устроителям показалось, что подписывать работы одним именем как-то не очень солидно. Не подписывал же сэр Джошуа Рейнольдс свои картины просто «Джошуа»! Вот тогда-то Альберт и сделал имя отца своей фамилией. Однако в родном краю он так и остался для всех Альбертом, и только за его пределами художника-аборигена величали Наматжирой. Эта фамилия сама по себе была окружена каким-то романтическим ореолом, на который вряд ли могло рассчитывать прозаическое имя Альберт.

Хермансбург, где Альберт провел детство и юность, находится почти в самом центре страны. Он раскинулся по берегам реки Финке, среди выжженной равнины, поросшей колючей травой спинифекс и низкорослыми деревьями. С трех сторон равнину окружают горы Макдоннелл, Кричауфф и Госс с их пурпурными склонами, изрезанными глубокими ущельями.

Ближайшим поселением белых в те годы был Стюарт, названный так по имени путешественника и исследователя — Джона Макдуолла Стюарта. Это название впервые появилось на карте и первый раз было упомянуто в прессе в 1888 году, когда правительство Южной Австралии наметило конечные пункты железной дороги через центр континента, которую тогда собирались строить. Всего лишь две мили отделяли Стюарт от Алис-Спрингса, промежуточного пункта телеграфной линии, связывавшей Дарвин, на севере континента, с Аделаидой, на юге. Телеграфная станция Алис-Спрингс была открыта в 1872 году. В выборе места решающую роль сыграл источник, который тогдашний управляющий телеграфной линии Чарлз Тодд в честь своей жены назвал Алис-Спрингс. Когда железная дорога в конце концов достигла Стюарта, обнаружились некоторые неудобства: телеграммы шли по адресу — Алис-Спрингс, а поезда следовали до Стюарта. Люди часто путались: одни называли поселение Стюартом, другие — Алис-Спрингсом. Дополнительная трудность возникла и из-за того, что кроме Стюарта на Центрально-австралийской железной дороге появились Стюарт-Рейндж, Стерт, Стюарт-Крик. И вот, чтобы избежать всяческих неудобств и недоразумений, в 1930 году было решено название железнодорожной станции заменить на «Алис-Спрингс», и сегодня лишь очень немногие помнят, что настоящее, изначальное название ее «Стюарт».

В наши дни Хермансбург с его белыми домами, современной школой, больницей, незатейливой каменной церковью не столь оторван от мира, как в прошлом. У него свой крошечный полевой аэродром, собственная коротковолновая радиостанция, да и на машине всего три часа до Алис-Спрингса. Но во времена, когда Альберт ходил в школу для детей аборигенов, которой руководил сам глава миссии Карл Штрехлов, это была забытая богом дыра, да и о самом Стюарте, где жило каких-нибудь два десятка белых, можно было сказать то же самое.

Лютеранская миссия обосновалась в Хермансбурге в 1877 году и ставила перед собой цель не только обратить аборигенов в христиан, но и обучить их азам грамоты. С первых же шагов в обучении детей письму, чтению и счету святые отцы натолкнулись на серьезные трудности. Уж не говоря о том, что дети аборигенов и понятия не имели о дисциплине, не существовало основы основ — письменного языка, и Карлу Штрехлову, перед тем как заняться распространением вероучения белых и грамоты, пришлось самому выучить язык арандцев. В те далекие дни заниматься с туземными детьми было очень трудно, они не чувствовали никакой надобности в грамоте, и требовалось исключительное христианское долготерпение в работе с ними.

Альберт был исключением. Способности мальчика к учебе выделяли его среди сверстников. Он никогда не противился дисциплине и, более того, стремился заслужить одобрение. Будь он белым ребенком, его можно было бы назвать паинькой, но отнюдь не желание выслужиться делало Альберта таким послушным. Скорее всего, причиной тому было рано пришедшее к нему осознание норм жизни, во многом отличных от тех, которые сложились у его народа.

Но, несмотря на то, что он был крещен и воспитывался в христианской вере, кровь бессчетных поколений аборигенов текла в его жилах. В тринадцать лет Альберт исчез и пропадал полгода. Старейшины племени аранда увели его в заповедный священный край, чтобы там совершить над ним ритуал посвящения в мужчины.

Когда Альберт вернулся в миссию, уже никто из соплеменников не обращался с ним, как с ребенком. Он стал мужчиной и как мужчина должен был блюсти неписаные, но строгие, веками незыблемые законы племени. Альберт мужал очень быстро. У него появился интерес к различным ремеслам, которым обучали старших соплеменников.

В те годы искусные руки Альберта, казалось, могли овладеть любым ремеслом, и он старательно осваивал одно за другим. Но вскоре он начал подолгу пропадать в другом племени, которое жило неподалеку от Хермансбурга. А в восемнадцать лет Альберт опять исчез. Но на этот раз все было ясно — причиной