путь. И все время алмаз она берегла, как зеницу ока. В конце третьего дня, в самый полдень, она остановилась перед воротами большого города.

— Теперь для меня начинается самое трудное. Ну, смелей, вперед без страха! Мне бы только оказаться перед лицом самого султана, — подбадривала она сама себя, вихрем мчась среди бела дня по улицам, запруженным толпами народа, кишащим купцами, лотошниками, лошадьми, ослами, верблюдами, повозками и каретами.

— Быстрей, быстрей, — подгоняла газель сама себя, — только бы никто меня не заметил!

Купцы и лотошники побросали свои товары, а дети с криком и свистом мчались вслед за невиданной на городских улицах гостьей. Но газель, не глядя по сторонам, опрометью неслась вперед. Без сил, почти бездыханная, очутилась она у ворот королевского дворца. А за ней сбегались прохожие, которые все-таки ее разглядели среди городской толчеи.

Как раз в этот момент на дворцовом крыльце восседал на своем троне сам султан со своей свитой. Газель, едва дыша от усталости, остановилась перед троном и выпустила изо рта драгоценный алмаз, который по каменным плитам дворцовой площади покатился прямо к стопам султана. И от этого камня исходило такое сияние, что людям пришлось даже заслонить ладонями глаза.

— Приветствую тебя, Великий Султан, — еле переводя дыхание, обратилась газель к властителю этой страны. — Изволь принять этот скромный дар от твоей слуги.

— Кто ты? — воскликнул пораженный султан. — Быть может я вижу заколдованную принцессу или владычицу таинственной горной страны? Ты ведь приносишь мне в дар сокровище, достойное, пожалуй, царской короны! Скажи, откуда ты?

— Я все о себе расскажу, мой государь, но сначала прикажи меня напоить. Я умираю от жажды.

По приказу султана слуги в серебряной миске принесли газели родниковую воду. Она утолила жажду и так начала свой рассказ:

— Я счастлива, что могу собственными глазами узреть тебя, о мой государь! Блеск этого алмаза бледнеет при сиянии, исходящем от тебя, о могучий владыка всего Юга и Востока! Я прибыла из далекой страны, из-за высоких гор, из-за широких рек. Принесла я тебе скромный дар от своего господина — великого султана Дарая, — да продлится жизнь его вечно! Мой владыка прослышал о том, что есть у тебя, государь, дочь прекраснее месяца. И отправил меня к тебе как посланницу своей любви. Но соблаговолишь ли ты дать согласие на его просьбу или изволишь отказать ему в руке своей любимицы, — об одном лишь мой господин просит тебя: не откажи — и прими его дар, хоть и недостоин он твоего величия, твоего могущества и славы.

Очень удивили султана слова газели, и он ответил:

— Передай своему господину, что я от всего благодарного сердца принимаю его прекрасный дар. Однако, хотелось бы мне порадовать свои очи лицезрением великого султана, прежде чем решусь я отдать ему свою единственную дочь, зарю моей жизни, надежду моего трона. Ну, а сейчас, дорогая посланница далекого владыки, ты должна отдохнуть от трудов твоего длинного пути.

Эй, слуги! Проводите газель во Дворец Роз, постелите ей мягчайшую подстилку и подайте ей драгоценную золотую миску с молоком и рисом.

— Благодарю тебя, мой дорогой султан, солнце Юга, за гостеприимство, мне оказанное. Я охотно отдохну в твоем дворце этой ночью, а утром, ни свет ни заря, пущусь в обратный путь. Итак, прощай, мой государь, и сохрани меня в своей памяти. Вскоре появлюсь я у твоего порога вместе с могучим султаном Дараем, да продлит Аллах его жизнь!

— Счастливого тебе пути! — пожелал ей султан. — Только бы поскорее мне узреть твоего господина.

…Тем временем в городке, где жил Дарай, все посмеивались и издевались над бедняком, который не пил, не ел, а лишь день и ночь глядел на дорогу.

— Эх ты, дурень! Газели тебе захотелось, — кричали они наперебой. — С каких-то это пор нищий попрошайка последний свой грош отдает за такую животину, что ни молока не дает, как корова или коза, ни в упряжку не годится, как конь или вол? Зарезал бы ты ее — хотя бы мясо у тебя было, а ты, дурачина, выпустил ее на волю.

Однажды ночью, когда Дарай потерял уже последнюю надежду увидеть газель, она появилась в его логовище, тяжело дыша от быстрого бега, измученная долгой дорогой.

— Ах, ты вернулась, моя газель, ты снова со мной, моя подружка дорогая! — радостно воскликнул Дарай. — А я чуть было не поверил, что ты забыла обо мне или — еще того хуже — что с тобой приключилась какая-нибудь беда. Здорова ли ты? Не обидел ли тебя кто? — с беспокойством расспрашивал он ее, счастливый, как ребенок. — Я ведь уже оплакивал тебя все эти дни и места себе от горя не находил. Ну, а сейчас расскажи, где ты пропадала так долго, что делала. Как радостно мне снова повидать тебя, почувствовать, что я не так уж беден и одинок.

— Ох, господин мой, — сказала газель, — не забыла я о твоих благодеяниях. Лежала я на мягчайших подушках, ела из золотых мисок, но все время неустанно думала о том, как бы мне тебя, мой спаситель, осчастливить. И кажется мне, что скоро я достигну своей цели. Только ты должен меня слушаться беспрекословно и не спрашивать ни о чем. А сейчас я изнемогаю от усталости — пора мне отдохнуть. Завтра нас ждет долгая дорога.

На рассвете газель разбудила Дарая и сказала:

— Возьми с собой лишь этот дорожный посох, остальное оставь тут. Сюда мы уже никогда не вернемся.

Дарай рассмеялся:

— А что же еще есть у меня, моя дорогая газель, кроме нищенского посоха да этих моих лохмотьев? Ни горсточки проса, ни перегнившей подстилки, ни старого кувшина для воды мне не жаль оставить. А тех, кто подсмеивался над моей нуждой, науськивал на меня собак, мне тоже не жаль покинуть. Ведь больше всего они издевались надо мной из-за того, что я откупил тебя за целый серебряный шиллинг да еще заботился о тебе, моя дорогая газель.

И пустились они в путь. Долго ли, коротко ли они шли, но наконец добрались до куста тамариска, того самого, под которым на глазах у газели простой камень недавно обратился в драгоценный алмаз. Тут они остановились, и газель сказала:

— Дорогой мой господин и спаситель! Набери в свою суму побольше этих камней, что валяются на земле.

Дарай, удивленный, чуть было не рассмеялся в ответ на такой странный приказ, но, вспомнив, что пообещал ни о чем газель не расспрашивать, нагнулся и начал молча подбирать камни.

— А теперь идем в оливковую рощу, что виднеется там вдали.

И они направились в рощу. Досыта наелся там Дарай маслин, напился свежей воды из родника и признался:

— Страшно устал я, дорогая подружка. Камни в моей сумке тяжелы. Я должен вздремнуть хоть немного тут, в тени на зеленой траве. А тебе мой совет — последовать