них выдержит удар бича. Даже я.

— Да? — произнес пилот. Он помолчал. — Вы хотите, чтобы я передал эту угрозу АВС?

— Я никому не угрожаю, — поспешно проговорил человек. — Я просто хочу, чтобы они знали, что становится все труднее. Они обязаны знать о Силлитоу. Послушайте, что сообщил наш председатель в своем годовом отчете. Он сказал, что наши шахты теряют более двух миллионов фунтов стерлингов из-за контрабанды и что ИДЕ и само правительство должны пресечь это. А что это значит? Это значит остановить меня.

— И меня, — мягко проговорил пилот. — Итак, что вы хотите? Больше денег?

— Да, — упрямо повторил человек. — Я хочу большую долю. 20 процентов, или мне придется выйти из игры.

Он постарался прочесть на лице пилота, какое впечатление на него произвело это заявление.

— Хорошо, — безразлично ответил пилот. — Я передам сообщение в Дакар. И если они этим заинтересуются, я полагаю, они передадут это сообщение в Лондон. Но это уже меня не касается, и если бы я был на вашем месте, — пилот впервые отбросил сдержанность, — то не очень бы давил на этих людей. Они могут быть намного более жестокими, чем Силлитоу, или компания, или любое правительство. Именно на этом конце «алмазной трубки» за последние 12 месяцев погибли три человека. Один за то, что был желтым, двое — за то, что брали из пакета. И вы знаете об этом. С вашим предшественником произошел отвратительный случай. Не так ли? Ужасно забавно хранить неленит под своей кроватью. А он так обо всем заботился.

Несколько мгновений они стояли при свете и глядели друг на друга. Контрабандист пожал плечами.

— Ладно, — сказал он, — только скажите им, что мне здесь приходится очень трудно и, чтобы продолжать дело, мне надо больше денег. Они должны понять это, и если у них есть чувство здравого смысла, они прибавят мне еще 10 процентов. Если нет… — Он не докончил фразу и повернулся к вертолету.

— Пошли! Я дам вам баллон с газом.

Десять минут спустя пилот взобрался в кабину и втащил за собой лестницу. Перед тем как захлопнуть дверь, он поднял руку.

— До встречи, — сказал он. — Увидимся через месяц.

Человек, стоявший на земле, внезапно почувствовал себя одиноким.

— Проваливай, — сказал он, взмахнув рукой. — Все будет хорошо. — Он отступил назад и прикрыл глаза от пыли.

Пилот опустился в кресло и застегнул ремни. Он нащупал ногами педаль винта и, удостоверившись, что тормоза колес были включены, быстро перевел рычаг управления шага винта прямо вниз, включил зажигание и нажал стартер. Удовлетворенный работой мотора, он ослабил винтовой тормоз и мягко закрутил дроссельный клапан на рычаге управления шагом винта. За окнами кабины медленно поворачивались длинные лопасти винта, и пилот заглянул назад, на крутящийся хвостовой винт. Он поудобнее уселся в кресле и стал ждать, пока на указателе скорости винта не появится цифра «200». Когда стрелка встала точно на «200», он ослабил тормоза колес и медленно потянул вверх рычаг шага винта. Прямо над ним лопасти винта наклонились и стали резать воздух. Он еще больше закрутил клапан, и машина медленно поднялась над землей, пока не достигла ста футов, после чего он быстро перевел рычаг управления.

Вертолет, набирая скорость и высоту, двигался на восток, стараясь уйти из лунного света. Человек на земле следил, как удалялись сто тысяч фунтов — алмазы, которые его люди украли у добытчиков. Иногда они доставали их из-под языков в то время, когда он стоял за зубоврачебным креслом и грубо спрашивал, где болит.

Продолжая говорить об их зубах, он вынимал камни изо ртов и подносил их к свету, а затем предлагал 50, 75, 100 долларов. И всегда они кивали, брали деньги, пришли их под одеждой и, чтобы иметь алиби, выходили из кабинета с пакетиками таблеток. Они были вынуждены принимать его цены: у них не было никакой надежды самим сбыть алмазы.

Когда шахтеры брали короткий отпуск, хотя бы раз и год, чтобы навестить свое племя или похоронить своего родственника, они проходили все процедуры исследований, включая рентген. Другое дело — посещение кабинета зубного врача, когда принимал «он». Бумажные деньги не просвечивались рентгеном.

Человек выкатил свой мотоцикл на узкую тропинку и направился к пограничным холмам Сьерра-Леоне. Теперь их можно было легко различить. Времени у него было совсем в обрез, чтобы до рассвета добраться в Долину слез. Он скорчил гримасу при мысли о том, что ему придется заниматься любовью после такой изнурительной ночи, но он был вынужден делать это. Денег было недостаточно, чтобы можно было заплатить за алиби, которое женщина предоставляла ему. Ей было нужно его белое тело. А затем еще десять миль до клуба, где можно позавтракать и переброситься обычными шутками с друзьями.

— Хорошо провели ночь? Я слышал, что у нее самая привлекательная внешность во всей округе. Скажите, док, что вы делаете в полнолуние?

Но каждая посылка в сто тысяч фунтов стерлингов означала тысячу фунтов вклада на его счет в лондонском банке. Чудесные, живительные деньги. Игра стоила свеч. Но не слишком долго. Нет, при двадцати тысячах фунтов он окончательно бросит это дело. А что дальше? Его мысли были переполнены мечтами.

Человек на мотоцикле старался ехать как можно быстрей, чтобы удалиться от зарослей колючего кустарника, откуда начинала свой путь алмазная линия самых крупных контрабандистов в мире, чтобы окончиться в пяти тысячах миль от этого места.

Глава 2 Достоинство драгоценного камня

— Не преувеличивайте, — сказал М.

Джеймс Бонд снова взял лупу, и на сей раз ему удалось надежно укрепить ее в правом глазу.

Хотя был конец июля и комната была освещена солнцем, М. включил настольный свет и направил его на Бонда. А тот взял алмаз бриллиантовой огранки и поднес его к глазу. Когда он поворачивал алмаз между пальцами, то от его граней в глаза ему брызгали все цвета радуги и ослепляли. Он вынул лупу и стал подбирать подходящие сравнения.

М. насмешливо смотрел на него.

— Красивый камешек?

— Замечательный! — ответил Бонд. — Он, должно быть, стоит очень дорого?

— Несколько фунтов за каждую грань, — сдержанно ответил М. — А теперь посмотрите еще.

Он взглянул на лист бумаги, лежавший перед ним на столе, и, выбрав камень, обернутый папиросной бумагой, передал его Бонду. Бонд положил обратно в коробку кусочек кварца и взял второй образец.

— Вам легко, сэр, — улыбнулся он М. — У вас есть шпаргалка. — Он снова вставил лупу в глаз и поднес к нему камень.

«Теперь — подумал он, — нет никакого сомнения». Этот камень, около двадцати карат, имел 32 грани вверху и 24 внизу: гранение на бриллиант. Был он