Когда Робин пробудилась в третий раз - за окном брезжил рассвет. Рядом никого не было. И она вновь подумала, что это был лишь затянувшийся кошмар. Странный, тревожащий, но всего лишь сон.
Но, отбросил в сторону одеяло, девушка с ужасом увидела на пижаме кровавые пятна. Точно там, где ее пронзал клинок. Вскрикнув, она сорвала с себя окровавленную одежду, отбросив от себя в сторону, и принялась ощупывать свое тело.
Ран не было. Даже царапин, указывающих на них и тех не наблюдалось.
Но тело, или даже не оно, а его ощущение, как-то неуловимо изменилось. Продолжая осматривать себя, девушка с удивлением нащупала на пальце что-то, похожее на кольцо. Подумала было снять, но отчего-то остановилась. Все еще не решив, что именно произошло, она отправилась в душ. Там ее и нашел Гефест.
Последующие шесть месяцев превратились для нее в один сплошной чувственный сон. Мужчина практически не покидал ее спальни. Прерывались они лишь на еду и небольшой сон. Они занимались сексом во всех мыслимых и немыслимых позах, на полу, на кровати, стоя, в душе....
Но однажды сказка закончилась.
Проснувшись, Робин не застала Гефеста рядом. Ей давно не удавалось побыть одной. Поэтому, вместо того чтобы встать, девушка откинулась на подушки, счастливо улыбаясь своим мыслям.
Дверь открылась почти бесшумно. Она уже готовилась встретить своего мужчину, но в комнату их вошло двое. Удивленно пискнув, она поспешно накрылась простыней.
Первым шел Гефест. Он был мрачен, и, казалось, поглощен собственными мыслями. Подтащив поближе стул, он уселся на него, вперив взгляд в Робин. А затем заговорил.
По мере его слов, она решила что ей сниться какой-то новый кошмар. Ведь он не мог говорить серьезно. А он, тем временем, убеждал ее заняться сейчас сексом с вот этим вот незнакомым мужчиной. Она пыталась возражать. Он давил на психику. Проскальзывали слова - ты разве меня не любишь?
Но как можно просить ее о подобном?
Она плакала, а он продолжал говорить. За всем этим девушка пропустила тот момент, когда незнакомец разделся. Его не смущало присутствие другого мужчины в комнате.
В ту ночь Робин впервые изнасиловали.
--Мужчины менялись каждые два месяца. Поначалу, я сопротивлялась. Однажды, когда мне принесли ужин, я спрятала нож, а затем....
По мере рассказа голос девушки все больше утрачивал хоть какой-то намек на эмоции. Словно она до сих пор отрицала тот факт, что все это произошло с ней. Отдалялась от реальности.
--Я ударила его в сердце восемь раз, восемь раз.... А он лишь расхохотался. И все продолжал смеяться, когда отобрал у меня нож, и принялся насиловать. Его кровь размазалась по моему телу, это.... - Лишь теперь ее голос на мгновение дрогнул. - Разве можно, разве можно с этим бороться?.. И я сдалась.
Гефест перестал приходить к ней. Она стала пленницей в комнате, которую считала раем.
Так продолжалось два с лишним года. Пока однажды что-то не изменилось. Она, собственно и не поняла, что же произошло. Просто очередной мужчина взял ее руку, удовлетворенно разглядывая ее палец, с поблескивающим на нем кольцом.
Тогда он ушел, и к ней перестали приходить. Лишь еду носили исправно. Однажды к ней даже зашел Гефест. Правда, они лишь одобрительно осмотрел ее вырастающий живот, и ушел. Он не обмолвился с нею ни словом. После она вновь осталась одна, и была этому искренне счастлива. Вначале, когда наконец стало понятно, что произошло, она ненавидела своего ребенка. Но.... Это ведь ее малыш, ее плоть и кровь. И кроме него у нее больше ничего не осталось.
Так она и жила, до вчерашнего дня, когда ее перевели в эту камеру.
--В одном ты не права.
Робин повернула ко мне голову. Во взгляд, который она бросила на меня, медленно возвращалась осмысленность.
--Бороться с ними можно. Просто обычное оружие не эффективно.
Я достала из чехла кхукри, и повертела его в руках.
--Этот нож можно воткнуть в их сердце, но это лишь обездвижит их, на время. Сердце нужно вырвать из груди. Или отрезать голову, но я бы для верности еще и вырвала. Тогда они точно умрут.
--Вырвать?
Брови девушки сами собой поползли вверх. Удивление было написано крупными буквами.
--Вырвать, вырезать. Способ не важен. Главное отделить сердце от тела. Природа позаботилась, чтобы в мире не было ничего абсолютно не убиваемого.
--Откуда ты это знаешь?
--После обращения, я почитала некоторую литературу, и поучаствовала в парочке сражений.
--Обращения? Это что - принятие в клуб?
Ах да, их американские студенческие братства.
--Робин, те два момента, когда ты пила кровь, после чего Гефест убивал тебя - это был не сон. Ты и я, мы с тобой - амоны.
Убедить Робин оказалось делом не простым. К тому же, она стала считать меня несколько сумасшедшей. С учетом обстоятельств, это не далеко от истины. Устав от пустых разговоров, выпустила свои двадцати сантиметровые когти. Вместе с ними и частично деформируются пальцы, так что со стороны они смахивают на лезвия.
Это она смахнула на искусную иллюзию. Я даже взлетела - но и тут ее мозг спасовал. Тогда я предложила ей попробовать самой.
Недоверие боролось с интересом, но устоявшиеся понятия что такого не бывает, победили.
В общем, мне надоело. Мы разошлись по кроватям, решив немного поспать.
Казалось, будто прошло мгновение. Вот я сбросила на пол все простыни, прислонившись к стене и закрыла глаза. И вот уже резко просыпаюсь от доносящегося до меня стона. Сначала я не поняла, что произошло. Но затем мозг неохотно принялся за работу.
Натолкнувшись на невидимую преграду, лишь зарычала.
--Робин.
В ответ мне донесся новый стон.
--Робин, что с тобой?
--Лара.
Голос девушки был тихим. Должно быть, она плотно сжала зубы, чтобы не кричать.
--Скажи мне что с тобой?
--Я - рожаю.