какая-то беспечность, благодушие, непреодолимая тяга ко всему, что может доставить удовольствие, наслаждение. Черты эти проявлялись во всем: и в людском говоре, заполнявшем многочисленные парижские кафе, и в манере многих людей одеваться и бесцельно фланировать по улицам и бульварам, и в пристрастии парижан к цветочным и кондитерским магазинам. Цветы и букеты я видел повсюду, пожалуй, так же часто, как и бутылки хорошего вина. Конечно, все это относилось главным образом к кругу состоятельных людей.

Настойчивое желание сохранить беспечный уклад жизни, теплый уют — во что бы то ни стало, даже вопреки войне, пылавшей над всем миром, — такое стремление я замечал у многих жителей этой страны. Мне казалось это особенно странным после посещения Англии, где все дышало практическим духом, несколько суровым, но настойчивым и целеустремленным. А во Франции едва уловимо чувствовалась излишняя мягкость, я бы сказал, даже размягченность.

В то время я не придал особого значения этому неясному впечатлению. Его заслонили важные события, напряженная борьба с нашим общим врагом. И лишь спустя четверть века, когда в 1940 году железные фашистские полчища Гитлера раздавили прекрасную Францию и поработили ее народ, лишь тогда я понял истинную цену этой черты французского обывателя. И остро осознал, какую роковую роль сыграли в этой катастрофе разросшиеся до размеров социальной болезни беспечность и благодушие, неспособность мелкого буржуа отказаться от домашнего уюта, от маленьких привычек, порабощающих человека.

Путь на родину

 Дела нашей миссии во Франции были закончены. Предстоял обратный путь в Россию. В бурную погоду, когда сильный пронзительный ветер гнал низкие серые тучи над вспененными волнами Ла-Манша, мы покинули на маленьком миноносце берега Франции и вновь направились к Британским островам.

Я довольно сносно переносил морскую качку в разных морях. Но здесь впервые не устоял. Волны сильно трепали миноносец. Я катался по полу трюма в жестоких приступах морской болезни.

Обратный путь в Россию мы решили совершить через Северное море. Ради скорейшего возвращения на родину пришлось отказаться от более безопасного направления — через Архангельск. Наша командировка и без того очень затянулась: прошло почти три месяца со дня отъезда.

Поздно ночью мы выехали из Лондона и ранним утром приближались уже к столице Шотландии Эдинбургу. Отсюда, из залива Форт, должно было начаться новое морское путешествие.

До отхода крейсера оставалось несколько часов. Можно было побродить по улицам города, расположенного на очень красивой пересеченной местности. Эдинбург представлял для меня особый интерес. Его название связано с юношескими воспоминаниями и мечтами. Этот город — родина Вальтера Скотта, романами которого мы зачитывались в молодости. Чудесный памятник этому писателю — коническое сооружение с его статуей — стоял на высоком месте и был хорошо виден со всех концов города. Шотландия и Эдинбург — место действия героев Вальтера Скотта. Бродя по улицам, я увидел возвышавшуюся на скалистой горе Эдинбургскую темницу. Этим именем называлось одно из самых интересных произведений писателя. Здесь же было место подвигов Роб-Роя, знаменитого героя его другого романа...

С Эдинбургом были связаны и другие воспоминания. Недалеко от него протекает река Твид. На ее красивом берегу сохранился построенный еще в незапамятные времена Лермонтский замок. Здесь жили отдаленные предки великого русского поэта. По некоторым семейным документам, эти выходцы из Шотландии переселились в Россию в XVI веке. Одну из баллад Вальтер Скотт посвятил Томасу Лермонту, знаменитому шотландскому поэту, жившему в XIII веке.

Около Эдинбурга находилось и поместье Гленарванов, откуда начинались полные захватывающего интереса главы романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта».

В Эдинбурге причудливо переплетались нити, тянувшиеся., от многих литературных произведений, которыми мы зачитывались в молодости. Бродя по улицам, я был поглощен воспоминаниями о юных годах.

Но забыться пришлось ненадолго. Суровая действительность опять встала перед нами. Стрелка часов приближалась к двенадцати. Надо было торопиться на пристань. Здесь ожидал нас паровой катер. С момента посадки на него мы становились гостями радушных и гостеприимных английских моряков.

В заливе стояла крейсерская эскадра адмирала Битти, часть «Грэнд флит», составлявшего мощь, гордость и славу Великобритании. Был солнечный тихий день. Легкий бриз веял с залива. Искрящиеся блики солнца играли на поверхности воды. С протяжными криками летали чайки и буревестники. Высоко в небе реял дежурный самолет...

Перед нами раскинулась необозримая громада военных кораблей. Здесь стояли два отряда линейных крейсеров с флагманским кораблем «Лайон». Здесь же были и корабли, получившие громкую известность в бою с немецким флотом у Доггер-банки 24 января 1915 года. В гавани, кроме того, стояли легкие крейсеры, эскадренные миноносцы, подводные лодки, различные транспорты, а также авианосец с самолетами.

Основную силу эскадры составляли линейные крейсеры, спущенные с верфей незадолго перед войной. Они обладали прекрасными боевыми и мореходными качествами. Скорость хода крейсера достигала 28 узлов, водоизмещение около 18 тысяч тонн. На вооружении этой плавучей крепости находилось 8 орудий очень большого калибра — в 305 миллиметров. Крейсеры имели весьма мощную броню.

Катер подошел к борту «Лайона». На верхней площадке нас уже ожидал адмирал Битти. Небольшого роста, коренастый и широкоплечий человек с упрямым волевым лицом. Эти качества действительно были присущи адмиралу. Особенно ярко проявились они в знаменитом Ютландском бою. Адмирал Битти атаковал тогда своей эскадрой передовой отряд германского флота. Он выполнил завет английских моряков — всегда атаковать неприятеля, в каком бы положении и в каком бы состоянии ни находились собственные силы...

Мы осмотрели крейсер, его вооружение, каюты и огромное хозяйство. Затем нас пригласили в кают-компанию за общий стол. Моряки старались сделать приятным наше пребывание на корабле. Во время обеда мы расспрашивали о некоторых подробностях боя у Доггер-банки, в котором участвовали наши собеседники. Английскому морскому штабу удалось перехватить и расшифровать германскую радиограмму о выходе в море немецкой крейсерской эскадры адмирала Хиппера. Это позволило англичанам встретить немцев, перехватить их и сильно потрепать.

В связи с этим эпизодом уместно вспомнить, какую большую услугу англичанам оказали русские моряки. В начале