- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Томас М. Диш Спуск
Кетчуп, горчица, маринованный чили, майонез, два вида заправки для салата, топленый жир и лимон. Да, еще два лотка ледяных кубиков. В буфете немногим богаче: баночки и коробки с пряностями, мукой, сахаром, солью — и коробка изюма! Из-под изюма… Даже кофе нет. Даже чая — хотя чай он терпеть не мог. В почтовом ящике — только счет от «Андервуда» («В случае, если Ваша задолженность не будет Вами погашена…»). В кармане позвякивают четыре доллара семьдесят пять центов мелочью. Письмо в Грэхэм ушло неделю назад. Если бы братец собирался в этот раз что-нибудь прислать, перевод давно пришел бы. «Я мог бы уже и отчаяться, — подумал он. — Возможно, я уже отчаялся…» Можно было бы просмотреть «Тайм». Только очень уж это тяжело — обращаться за работой (50 долларов в неделю) и получать отказ за отказом. Впрочем, он никого не винил; он бы и сам себя не нанял. Он слишком долго был стрекозой — а муравьи уже прекрасно разобрались в его штучках. Он без мыла выскоблил бритвой щеки и до зеркального блеска вычистил ботинки. Замаскировал немытое тело свежей накрахмаленной рубашкой и долго перебирал галстуки в поисках достаточно темного и скромного. Он начал волноваться — это проявилось в необычайном внешнем спокойствии. Спускаясь по лестнице, он встретил миссис Били, которая притворялась, что подметает безупречный пол вестибюля. — Добрый день — или, может, для вас это «доброе утро»? — Добрый день, миссис Били. — Так что, пришел ваш перевод? — Нет еще. — Первое уже не за горами. — Разумеется, миссис Били. На станции подземки он некоторое время колебался: один жетон купить или два, и взял два. В конце концов, выбора у него нет, кроме возвращения домой. До первого числа еще уйма времени… …Если бы у Жана Вальжана была кредитная карточка, не сидеть бы ему в тюрьме. Подбодрившись этим рассуждением, он уселся поудобнее и принялся разглядывать рекламные плакаты на стенах вагона: КУРИТЕ! ПОПРОБУЙТЕ! ЕШЬТЕ! ДАЙТЕ! ПЕЙТЕ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ! ПОКУПАЙТЕ! Он вспомнил Алису в Стране Чудес, все ее грибы, пузырьки и пирожки: «Съешь меня!» На Тридцать четвертой улице он сошел и прямо с платформы поднялся в универмаг «Андервуд». В вестибюле он купил пачку сигарет. — Платите наличными или в кредит? — В кредит. — Он передал продавцу карточку из слоистого пластика. Тот не глядя набрал сумму на клавиатуре.«Деликатесы» были на пятом этаже. Он тщательно выбирал. Взял банку растворимого кофе и двухфунтовый пакет молотого — крупного помола, большую жестянку тушенки, суп в пакетах, муку для оладий и концентрированное молоко. Джем, арахисовое масло и мед. Шесть банок тунца. После этого можно было подумать и о лакомствах: английское печенье, эдамский сыр, маленький мороженый фазан и даже фруктовый пирог. Ему не приходилось так хорошо есть с тех пор, как он разорился. — Четырнадцать восемьдесят семь. В этот раз, прежде чем передать в банк сумму, кассир сверила номер карточки со списком закрытых и сомнительных счетов, улыбнулась извиняющейся улыбкой и вернула карточку. — Извините, мы обязаны проверять. — Я понимаю. Сумка с покупками весила добрых двадцать фунтов. Он подхватил ее с беспечным изяществом вора, идущего мимо полисмена с награбленным добром, и взошел на эскалатор. На восьмом этаже, в книжном магазине, он приступил к отбору покупок по той же системе, что и в «Деликатесах». Сначала — основательные, чтобы хватило надолго: два викторианских романа, до которых он не добрался раньше, «Ярмарку тщеславия» и «Мартовские иды»; Данте в переводе Сэйерса и двухтомную антологию немецких пьес, ни одной из которых он тоже еще не читал (он и слышал-то только о двух-трех из них). Затем однодневки, это уже для баловства: нашумевший роман, ставший бестселлером в результате дошедшего до Верховного Суда скандала, и пару детективов. У него уже начала кружиться голова от собственной дерзости. Он достал из кармана монетку. Орел — новый костюм; решка — Небесный Зал. Решка. Небесный Зал на пятнадцатом этаже был пуст, не считая нескольких женщин, болтавших за кофе с пирожными, так что можно было сесть за столик у окна. Он заказал плотный обед из самых дорогих блюд, увенчав его кофе-эспрессо и баклавой. Потом протянул официантке кредитную карточку и дал ей на чай полдоллара. Смакуя вторую чашку кофе, он принялся за «Ярмарку тщеславия». К собственному удивлению, он обнаружил, что книга ему нравится. Официантка принесла ему карточку и чек. «Небесный» был на самом верхнем этаже «Андервуда», так что отсюда шел только один эскалатор — «спуск». Спускаясь, он продолжал читать «Ярмарку тщеславия». Он мог читать везде — в ресторане, в подземке, даже когда шел по улице… На площадках он переходил от одного эскалатора к другому, не отрывая глаз от книги. Когда он сойдет с эскалатора в вестибюле первого этажа, то окажется в двух шагах от турникетов подземки. Он дочитал шестую главу до середины (точнее, до пятьдесят девятой страницы), когда почувствовал — что-то не так. Сколько же времени этот дурацкий эскалатор будет тащиться до низа?! Он остановился на следующей площадке, но не обнаружил номера этажа — вообще никаких надписей, а тем более дверей. Значит, это — пролет между этажами. Тогда он спустился на площадку ниже — но и там встретил все то же озадачивающее отсутствие указателей. Зато здесь был фонтанчик с водой, и он вволю напился. «Наверно, я заехал в подвал, — подумал он. — Сомнительно, правда, чтобы забота о грузчиках и мусорщиках доходила до снабжения их эскалаторами…» Он постоял на площадке, глядя, как ступени плавно подкатываются ему под ноги и, приближаясь, оседают и исчезают под полом. Он стоял довольно долго, но никто больше не спускался. Может, магазин уже закрылся? Часов у него не было, и он уже потерял всякое представление о времени. В конце концов он решил, что, видимо, зачитался (молодец Теккерей!) и просто-напросто остановился на одном из верхних этажей — на восьмом, например, — и прочел пятьдесят девять страниц, не замечая, что стоит на месте. Это было вполне возможно: читая, он обычно полностью отключался от окружающего. Стало быть, он все еще выше первого этажа. Тогда отсутствие дверей можно объяснить странностями планировки, а отсутствие указателей — беспечностью администрации. Он запихнул «Ярмарку тщеславия» в пакет с покупками и ступил на эскалатор. Не без некоторого сопротивления, надо признать. На каждой площадке он громко называл номер. Когда сказал «восемь» — забеспокоился; к «пятнадцати» — отчаялся. Оставалась еще одна
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »