детскими книжками, сваленные в кучу на полу. Основательно искали, да…
«Скажи…»
Он замер, держа в руках книгу. А ведь Иза где-то здесь. Уже здесь или вернется. Обязательно вернется — ведь ей больше некуда идти. И он здесь. Он ее дождется.
Олег переоделся, пристроил в боковой карман куртки пистолет с полной обоймой и служебное удостоверение и пошел бродить по безлюдным коридорам.
— И жили они долго и счастливо.
Водитель чуть сбросил скорость, обернулся:
— А ты сказочник. Может, еще и волшебник к тому же? Сотвори-ка чудо. Ведь не сможешь. Что толку от твоих сказок? — Он выругался вполголоса, сплюнул в окно: — Сдохнем все.
— Витя, хватит! — умоляюще вскрикнула женщина.
— А что хватит-то?
— В самом деле, мужик, успокойся, — сурово сказал Олег. — Не нагнетай. Не пугай ребенка.
Иза погладила его по щеке. От прикосновения маленькой теплой ладони захотелось закрыть глаза и перестать думать. Чувствовать эту ладошку вечно…
— Олег, скажи…
— Что, моя хорошая?
— Почему будет больно?
— Не будет. Все хорошо. Не думай об этом.
— Думай не думай, а сгорит здесь все, — снова влез водитель. — Ядерный реактор — это не детская хлопушка. Огонь все пожрет, ничего не оставит. Да и жить здесь нельзя будет лет сто. Вот она — правда жизни, не сказка.
Девочка задумалась:
— Есть огонь — будет больно. Не станет огня — не будет больно… Я только должна крепко-крепко захотеть…
Кошка с воплем сорвалась с ее колен и нырнула в щель между коробками.
— И была ящерица, что искала тепла в огне, да не находила и замерзала, забирая пламя…
Олег оторопел. Его слова. Эту сказку он рассказывал Изе больше года назад. Он даже толком уже и не помнил, о чем она была.
— И носили ее по миру ледяные ветра тоски, и не было ей покоя…
Водитель ударил по тормозам — настолько резко, что Изу рвануло из рук Олега. Он прижал ее к себе, взглянул вперед…
Посреди дороги стояла саламандра. Огромная — размером с крупную корову. Золотистые отблески играли на теле ящерицы в свете фар. Янтарные глаза внимательно взирали на Изу. Олег не успел ничего сказать, а девочка выскочила из машины, подбежала к ящерице и обхватила ее за шею:
— Хорошая… красивая… помоги. Потуши огонь. Пусть не будет больше больно и плохо мне и Олегу…
— Бред, — отчетливо произнес водитель. — Это какой-то бред.
Олег вышел из авто, подошел к водительской дверце, распахнул ее.
— Выметайся. И быстро, — приказал он водителю. И женщине: — Вас тоже касается. Поможете нам — имеете большой шанс уцелеть.
Пистолет в его руке был надежным аргументом. Ему подчинились беспрекословно.
— Иза, садись скорее!
Она послушно устроилась рядом с ним.
— Мы ее проводим?
— Да.
Помог девочке пристегнуться, бросил взгляд на саламандру. Та с интересом разглядывала замерших у обочины владельцев машины. Вернее, бывших владельцев.
— Давай за нами, милая, — шепотом сказал Олег, садясь за руль.
Иза смотрела на него сияющими глазами:
— Олег…
— Всегда-всегда. Я никуда не уйду. Я тебя люблю.
Посмотрел на часы. Развернул машину. Высунулся в окно, посвистел саламандре. С удивлением увидел, как пасть ящерицы расплывается в широченной улыбке, и понял, как на самом деле мало нужно, чтобы поверить даже в самое невероятное. Крепко-крепко поверить…
Летела по дорогам опустевшего города одинокая легковушка. И следовала за ней великолепная огненная саламандра — легко, словно несли ее ветры. Улицы взирали им вслед расширенными зрачками окон. Время замедлило ход, завороженно любуясь заревом над горящим зданием реактора. Замершие вдалеке в тревожном ожидании люди и понятия не имели о том, что Сказатель уже родился.
В мир возвращалась сказка.
