ИСТОРИЯ С ПРИВИДЕНИЯМИ

Я нанял себе на Бродвее большую комнату в громадном старом доме, верхний этаж которого, необитаемый в продолжении нескольких лет, был давно уже предоставлен пыли, паутине, пустоте и молчанию. Когда я в первую ночь поднимался в свою комнату, мне казалось, что я пробираюсь между гробами, врываясь непрошеным гостем в частную жизнь мертвецов. Впервые в жизни я ощущал какой-то суеверный страх и, неожиданно наткнувшись в темном углу лестницы на облепившую мне лицо мягкую ткань паутины, невольно вздрогнул, как бы при встрече с привидением.

Когда добравшись, наконец, до своей комнаты, я захлопнул дверь, оставив за собою гниль и мрак лестницы, мною овладело почти радостное чувство. В приятном ощущении тепла и света я подсел к весело пылавшему камину и просидел так часа два, раздумывая о минувших временах, вызывая в памяти прожитую жизнь и полузабытые, подернутые туманом прошлого лица, чутко прислушиваясь душой к давно уже и на веки переставшим звучать милым голосам и любимым когда-то мелодиям, которые теперь никто уже больше не поет. И пока мечты мои боролись с каким-то сгущавшимся вокруг их мраком, — порывистый ветер на дворе стал незаметно переходит в заунывный стон; свирепый шум дождя, рвавший оконные ставни, обращался в тихое постукивание и уличный шум понемножку затихал, пока, наконец, беззвучно не замерли вдали торопливые шаги последнего запоздалого пешехода. Огонь в камине потух. Мною овладевало чувство одиночества. Я встал и начал раздеваться, ступая на цыпочках по комнате и стараясь делать все как можно тише, как будто боялся разбудить дремавшего вблизи врага. Я лет в постель, накрылся и молча прислушивался к дождю, ветру и тихому поскрипыванию ставен, пока, наконец, все эти звуки не слились вместе и я заснул, убаюканный ими.

Я спал крепко, но как долго, — не знаю. Вдруг я проснулся и сразу же почувствовал себя в каком-то тревожном, выжидательном состоянии. Кругом царила глубокая тишина. Я ничего не слышал, кроме биения собственного сердца. Спустя несколько минут одеяло начало медленно сползать к моим ногам, точно его кто-то осторожно тащил к себе. Я лежал, не шевеля ни одним членом, не произнося ни одного звука. Одеяло продолжало медленно сползать… Я порывисто потянул его обратно и закутался в него с головой. Я ждал, прислушивался, опять ждал… Кто-то снова настойчиво начал дергать одеяло, и я снова впал в оцепенение, отсчитывая секунды, тянувшиеся как столетия. Одеяло опять сползло с груди… Собрав всю свою энергию, я рванул его обратно и изо всех сил уцепился за него руками. Я ждал… Постепенно начались снова легкие подергивания; я держал все крепче и крепче. Подергивания стали усиливаться, и вдруг одеяло рванулось с такой силой, что я не мог удержать его: оно сползло с меня в третий раз… Я застонал. И точно в ответ, раздался чей-то стон у моих ног! Холодный пот выступил у меня на лбу. Я был почти мертв от страха. И вдруг в комнате раздались тяжелые шаги, — как мне казалось, шаги слона, настолько мало походили они на человеческие. Но они удалялись, — и в этом было единственное мое утешение. Я ясно слышал, как «нечто» достигло двери, миновало ее, не стукнув при этом ни замком, ни ключом, и продолжало медленно шествовать далее, сопровождаемое треском и скрипом половиц и ступенек. Затем наступила опять гробовая тишина…

Придя немножко в себя, я попробовал успокоиться на том что «все это был кошмар, тяжелый кошмар и больше ничего!» И так я лежал и раздумывал, пока, наконец, не убедил себя, что это действительно был только скверный сон и пока не рассмеялся над собственной трусостью.

Встав с кровати и засветив огонь, я тщательно осмотрел замок и задвижку: все оказалось в том самом положении, в каком и было, когда я запер за собою дверь. Я еще раз рассмеялся и теперь уже совершенно искренно. Закурив трубку, я был готов опять расположиться у камина, но вдруг… трубка выскользнула из моих ослабевших пальцев, кровь разом отхлынула с моих щек и спокойное дыхание перешло в тяжелую одышку. В пепле у камина рядом с отпечатком моей необутой ноги я различил явственный след другой ноги на столько громадный, что в сравнении с нею моя собственная казалась совсем детской. Не могло быть сомнения: «кто-то» был в моей комнате и слоновые шаги — не пустой сон!

Я потушил газ и, шатаясь от страха, вернулся в постель. Долго лежал я так, окруженный сплошным мраком, вглядываясь в него и прислушиваясь. И вот послышалось какое-то шарканье, как будто по полу ползло чье-то громадное тело; потом тело это точно упало, так что в комнате задрожали окна. И в то же время в отдаленных частях дома начался неясный шум отворяемых и затворяемых дверей. Я различал, как чьи-то шаги то приближались, то удалялись, то вверх, то вниз по лестнице.

Иногда они приближались к самым моим дверям, останавливались здесь и снова удалялись. Где-то вдали раздавалось слабое бряцанье цепей; я прислушивался к этому бряцанью: вот оно близко, вот цепи тяжело волокутся по лестнице, вот новый звон цепей, ударившихся о новую ступеньку, вот… Существо в цепях несомненно приближалось… Я уже улавливал невнятное бормотанье, невольно вырвавшийся, но силою сдержанный крик, шуршание невидимых одежд, шелест незримых крыльев…

Я понял, что кто-то ворвался в мою комнату и что теперь я уже не один в ней. Над моей постелью «что-то» сопело, тяжело переводя дыхание и таинственно нашептывая какие-то звуки. Три маленьких шарика, освещенных фосфорическим блеском, засверкали над изголовьем моей кровати, ярко вспыхнули на одно мгновение и покатились вниз, два прямо мне на лице, а третий на подушку. Здесь они рассыпались искрами, как бы разжижились, и на ощупь казались тепловатыми. Можно было подумать, что падая они превратились в кровяные капли, но за темнотою, я не мог убедиться в этом. Потом передо мною вдруг замелькали мертвенно-бледные лица и белые, вытянутые вперед и отделившиеся от туловища руки, державшиеся одну минуту в воздухе и внезапно исчезнувшие. Шепот, голоса и шушуканье умолкли; наступила вновь торжественная тишина. Я, в ожидании, прислушивался, чувствуя, что мне необходимо или зажечь огонь, или немедленно умереть от страха. Я с трудом поднялся на локте, хотел присесть, но наткнулся лицом на чью-то потную руку… Силы разом оставили меня и я снова повалился на кровать, как пораженный параличом. Шуршание раздалось у дверей и сразу оборвалось: казалось, что чудовище исчезло.

Когда вновь наступила тишина, я, истомленный и ослабший, кое-как сполз с кровати и дрожащей рукою столетнего старца зажег огонь. Свет сразу подействовал на меня успокоительно. Присев, я углубился в полу-сонливое