Анатолий Гончаров

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

РИГА - 2014

Исторический детектив продолжается. Данная публикация продолжает ранее опубликованную книжечку «Бесконечный тупик Майдана», пропущенную многими из читавших предыдущие части бесконечного романа «Голые короли». Видимо смутило название, хотя там досталось и российским чиновникам. Последняя же глава вообще отправвила нас во времена Наполеона.

Анатолий Гончаров легко скользит по волнам истории, никогда не знаешь, где окажешься в следующий момент. Вот и в этой части от Мирабо и Суворова к Феликсу Эдмундовичу и Малиновскому, а следующая глава – наши дни и Навальный. И опять в прошлое – Пушкин, Лермонтов, Достоевский и Липранди, который пройдет через несколько глав, и станет понятно, так что же общего, между героями разных эпох.

Стоит помнить, что Анатолий Гончаров не историк и предложенная им версия несуществующего провокатора Антонелли, под именем которого скрывался сам… (не буду раскрывать это имя, читайте сами, но потом рекомендую зайти на сайт http://magazines.russ.ru/october/1998/5/volg.html, где есть ссылки на архивные материалы).

Гончаров пишет столь убедительно, что скоро возможно, учителя лиературы столкнутся с эпатажными сочинениями своих учеников о творчестве Достоевского. Если, конечно, эти ученики будут читать Анатолия Гончарова, писателя из Риги, чей исторический детектив печатается из номера в номер в «МК Латвия».

Публикация эта таит еще и загадку: почему после главы 83 опубликована сразу глава 85 и куда подевагась глава 84.

Я.Курземниекс

Глава 82

Итальянский воздух пучило дымами австрийских пушек, застилая взор французским оккупантам. Очевидная ясность изложения обнаруживает нелепость исторического осуществления на театре военных действий. Факт выглядит труднопостижимым, и к нему уже просится для ясности чья-то чистая судьба.

С этим непросто. Граф Рымникский к тому времени еще не стал князем Италийским. Подавив в 1794 году польское восстание, Суворов опально скоморошествовал в своем имении. Может, и зря он так жестоко с поляками. Подождать надо было. Но Россия тогда еще не знала Ключевского: «Поляки сами всегда губили свои шансы на независимость».

Через три года итальянский воздух над рекой Адда пучило дымами суворовских пушек, застилая взор австрийским оккупантам. Русские гренадеры освобождали от французов Ломбардию - для австрийцев. Очень скоро обманутый союзниками Суворов вынужден был спасать остатки своей армии невероятным броском через заснеженные швейцарские Альпы.

Поражение или победа? Ни то, ни другое: гениальная дерзость исполнения там, где отсутствовало величие замысла. Тем не менее гениальность оценили по достоинству. «Я отдал бы все за один швейцарский поход Суворова», - говорил впоследствии наполеоновский маршал Массена.

Да хоть бы и отдал. На кой черт русским Ломбардия? Чистая судьба сюда уже не просится: «Вопили жертвы, плакали собаки, но постепенно все сошло на нет -от пережитых зря двух тысяч лет».

Далее из пены дней возникает случай: Мирабо пролетарских прав, стряпчий публицистических запоров, псевдорусский и псевдоеврей Ульянов-Ленин, мечтающий за кружкой базельского пива о нисходящей с неба революции на отдельно взятую Швейцарию.

Генерал Людендорф активно вмешался в революционную географию мечтателя: не Швейцария, а Россия. Езжайте туда, геноссе. Денег дадим, вагон опломбируем: свобода, равенство и братство без права выхода на европейские перроны. И вот уже тупая инерция железнодорожной тяги двигает десант гешефтмахеров через три границы - на свержение воинственно-беспечной империи.

Картавых буревестников поджидал, выникнув из Бутырки, ясновельможный товарищ Дзержинский в черном пальто и фетровой шляпе, со списком провокаторов в кармане.

О гениальной дерзости Ленина речи не идет, зато каков замысел Людендорфа - комфортабельный переход Суворова через Альпы! На Финляндском вокзале - броневик напрокат и дезертиров тьма: «Даешь революцию!» Дали. А вопрос остался: «Где же ты, тайна довольства народного, в жизни пейзанина, ныне свободного?..» С евреев нынче взятки гладки. С поляков тоже.

И то верно. Мордобой-то отечественный имел место, не местечковый. Лапсердачные энтузиасты и праздные шляхтичи ему только подпевали, положив «Хаванагилу» на слова Адама Мицкевича: «Прославим, братья, сумерки свободы!» Ничего более вразумительного из базельской пены не выдуешь. Славили. Ишо как. Постарались всюду - от царских палат до общественных сортиров, где массовый поиск народного довольства оставлял на стенах милый вензель «х» и «у»...

В остальном - дело обыкновенное: вопили жертвы, плакали собаки, визжала русская картечь.

Джинн из Бутырки

Как ни старался Феликс Эдмундович стать железным кадром для Владимира Ильича, получалось у него неважно. Годы в Бутырке, на каторге, в ссылке, руководство революционным восстанием в Варшаве и даже то обстоятельство, что, если бы не ФЭД, революция захлебнулась бы в измене еще во чреве партии - ничто не перевесило нестерпимую для соратников природную польскую спесь. Дзержинский так и не стал членом Политбюро. Куда менее авторитетные функционеры легко обходили его на карьерной лестнице. Ленин не особо жаловал Феликса, а Сталин и того менее. Аскетичный ФЭД со своим революционным фанатизмом нужен был партии до тех пор, пока в стране царили анархия и саботаж, а потом его бы наверняка расстреляли.

Спустя десять лет после скоропостижной смерти 49-летнего ФЭДа, 2 июня 1937 года, Сталин, выступая на заседании военного совета при Наркомате обороны, ошарашил слушателей: «Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, но открыто Троцкого поддерживал -это при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Не знаете. И хорошо, что не знаете. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось».

В августе того же года Политбюро утвердило приказ НКВД, в котором говорилось следующее: «Почти с самого момента создания ВЧК на важнейших участках работы против панской Польши сидели проникшие в ВЧК крупные польские шпионы...» В итоге посадили всю родню Дзержинского, всех поляков-политэмигрантов, бежавших в