До чего же легко стало довести ее до слез! Она в жизни столько не плакала, как сейчас, и противна сама себе!

— Ты твердил, что я эгоистка, слишком большая эгоистка, чтобы любить кого бы то ни было, кроме себя. И что я прячусь за свой клан, потому что боюсь повзрослеть. Еще ты сказал… сказал, что найдешь женщину, которая не так холодна, как я. И даст тебе все, в чем ты нуждаешься.

Стивен раскрыл рот от изумления, но тут же покачал головой и рассмеялся.

Бронуин потрясенно всплеснула руками.

— Не вижу в своих недостатках ничего смешного, — холодно бросила она.

— Недостатках, — пробормотал он между взрывами смеха. — Господи, до чего же я, должно быть, напился! Дойти до такого состояния!

Она попыталась откатиться от него.

— И не смей делать из меня посмешище! Возможно, моя эгоистичная натура не позволяет мне видеть юмор в твоих словах.

Стивен снова притянул ее к себе. Она принялась вырываться, и на мгновение он позволил ей выиграть борьбу, но потом, все еще смеясь, подмял под себя.

— Бронуин, — серьезно начал он. — Послушай меня. Ты самый бескорыстный человек из всех, кого я знаю. В жизни не видел человека, который бы так мало заботился о себе и все отдавал другим. Разве ты не поняла, почему я так рассердился, когда ты сама бросилась спасать Алекса? У тебя было достаточно власти, чтобы приказать любому сделать это вместо себя, ты могла последовать совету Дугласа, посчитавшего Алекса мертвым. Но ты, мой дорогой, милый лэрд, думала только о жизни одного из членов клана. Но не о себе.

— Я так боялась, — призналась она.

— Еще бы не бояться! Это еще раз доказывает твою храбрость и бескорыстие.

— Тогда почему… — начала она.

— Почему я так сказал? Наверное, потому, что был ужасно обижен, потому что люблю тебя всей душой, а ты меня не любила. И честно сказать, иногда ты заставляла меня чувствовать себя трусом. Боюсь, у меня и вполовину нет такой отваги.

— О, Стивен, это неправда! Ты очень мужественный. Убил троих англичан, чтобы спасти меня и малыша Керсти. А ведь у тебя не было ничего, кроме лука! И только очень смелый человек мог сбросить английскую одежду и стать шотландцем!

— Стать шотландцем? — переспросил он, вскинув брови. — Когда-то ты сказала, что полюбишь меня, если я стану шотландцем.

Он смотрел на нее, но она молчала.

— Бронуин, я люблю тебя и мечтаю лишь о том, чтобы и ты полюбила меня. — Он прижал палец к ее губам и угрожающе уставился на нее. — И если ты снова начнешь твердить, что «мы, конечно, небезразличны друг другу», я могу просто свернуть твою прелестную шейку.

— Ну конечно, я люблю тебя, глупый! Как по-твоему, почему у меня в животе холодеет, а голова кружится, стоит тебе подойти ближе? А когда мы в разлуке, я места себе не нахожу. И убежала с Роджером Чатвортом, только желая доказать тебе, что я не эгоистка! Я сделала бы все, чтобы ты полюбил меня!

— Побег с моим врагом вряд ли кажется мне веским доказательством твоей любви, — буркнул он, но снова заулыбался. — Ты, кажется, призналась мне в любви, или я плохо расслышал?

— О, Стивен! — рассмеялась она, осознав, что он ей верит. Стивен не обвинил ее в том, что она спала с Роджером Чатвортом. Похоже, он сумел укротить свою ревность!

Неожиданно оба замерли. Ее живот резко колыхнулся, словно кто-то толкнул его изнутри.

— Что это было?

— Ребенок! — благоговейно прошептала она. — Это наш малыш брыкается!

Стивен осторожно погладил ее по животу.

— Ты знала о ребенке, когда оставила меня?

— Я никого не оставляла, — возразила она, — но о ребенке уже знала.

Он молчал, продолжая согревать ладонями ее живот.

— Ты рад? — прошептала она.

— Скорее немного испуган. Джудит потеряла первого ребенка. Я не хочу, чтобы с тобой случилось нечто подобное.

— Но как может такое случиться, когда ты рядом, чтобы меня оберегать?

— Оберегать?! — взорвался он. — Ты никогда не слушаешь меня! Никогда не делаешь, как тебе велено! Опоила меня. Оставила мою семью посреди ночи. Ты…

На этот раз настала ее очередь прижать ладонь к его губам.

— Но я люблю тебя. Люблю всем сердцем. Мне нужны твоя сила, твое хладнокровие, твоя преданность и способности миротворца. Ты удержал меня и мой клан от объявления войны нашим врагам. И заставил увидеть, что не все англичане невежественны, жадны, лживы…

Он поцеловал ее, чтобы заставить замолчать.

— Только не испорти такой пламенной речи, — саркастически заметил он. — Я тоже люблю тебя. Полюбил с того момента, когда увидел в окружении членов твоего клана. До сих пор все знакомые мне женщины, кроме Джудит, конечно, казались не чем иным, как прелестными игрушками, дорогими украшениями. Для меня было потрясением осознать, что твои люди уважают и слушаются тебя. И я впервые увидел в тебе нечто большее, чем…

— Чем просто жаркое тело в постели? — улыбаясь, перебила она.

— О да, определенно, — кивнул он, начиная целовать ее и шаря руками по телу.

— Стивен, — прошептала она, когда он поцеловал ее за ушком, — завтра я встречаюсь с Макгрегором.

— Чудно, — прошептал он, принимаясь целовать ее шею. — Просто чудно.

Она протянула ему губы. Но он вдруг отпрянул. Рэб всполошенно взвизгнул. Стивен в ужасе воззрился на жену:

— Шутишь!

Но Бронуин мило улыбнулась.

— Завтра на рассвете я встречаюсь с Макгрегором, — подтвердила она, принимаясь снова его целовать.

Но Стивен решительно отодвинулся и тряхнул ее за плечи.

— Будь ты проклята, — процедил он сквозь зубы. — Снова начинаешь? И встреча, разумеется, назначена с глазу на глаз и в уединенном месте.

— Ну разумеется, все так и есть. Не могу же я просить членов клана сопровождать меня. Намереваюсь уладить дело миром, пока не началась война.

Стивен на секунду закрыл глаза и попытался успокоиться.

— Я запрещаю тебе встречаться наедине с этим человеком.

Бронуин даже растерялась.

— Что? Ты запрещаешь? Да как ты смеешь? Забыл, что я Макэррон? Моя любовь еще не дает тебе права брать на себя мои обязанности вождя клана!

— Может, замолчишь хоть на минуту? — потребовал он. — Ты всегда считала, что я против тебя. А теперь послушай: кто еще знает об этой встрече?

— Только Харбен. Он и договорился о встрече. Мы боялись сказать даже Несте, на какое время она назначена, из опасения, что она будет зря надеяться.

— Надеяться? — ахнул он. — Это все, о чем ты думаешь? Забота о других?

— В твоих устах это звучит как нечто порочное.

— В твоем случае иногда это так и есть, — пробурчал он, тщетно пытаясь успокоиться. — Бронуин, неужели ты не понимаешь, что хотя бы иногда должна думать о себе?

— Но я и думаю. Хочу мира