будущее.

И теперь, когда Анна стала совсем взрослой женщиной, она вспомнила эту историю. Дочку действительно назвали Полиной, но это могло быть случайным совпадением, или Наташа специально так назвала дочь, помня предсказание. Нет, ее не волновали все эти глупости, Туманова вспомнила другое, как Евдокия Степановна подавила в себе крик, когда открыла карты.

— Я думаю на этом достаточно, — добавила тогда она, — у тебя плохо видно будущее…

— Но до этого времени, было все ясно, — не унималась комсомолка Аня, и бабка ей сказала, что она в жизни много добьется, чего обычному человеку нужно достигать в течение многих десятилетий.

— Но бойся чужеземной страны, где люди со смуглой кожей, и ноги утопают в песке. В поисках чужой жизни, можно потерять свою. Твоя судьба в твоих руках.

Аня не помнила, как вылетела из дома ведуньи. Перед глазами все плыло, на ватных ногах она подошла к скамейке, ее начало трясти:

— Что с тобой, Нюрочка? — Наташа обняла испуганную подругу и, погладив ее по волосам, взяла под руку. — Пойдем домой, лучше бы и не ходили.

На следующий день Аня рассказала подруге, что когда Евдокия Степановна сказала о чужеземной стране:

— … У меня перед глазами все помутнело, и я увидела огромные просторы песка, который сверкал на солнце и далекие озерца миражей. Я почувствовала жар этой пустыни, потом я увидела мужчину с седыми волосами, он склонился надо мной и мокрым платком вытирал мне лицо. Я видела это так ясно, так реально…

— Анечка! — на мгновение Туманова задумчиво смотрела на мужа, а потом, словно проснувшись, спохватилась.

— Прости, я задумалась, — она подвинула стул Петру, — садись, дорогой. А я пойду, скажу Гришеньке, чтобы ложился спать.

Петр задержал на мгновение жену и, прижав к себе, крепко поцеловал ее в губы:

— Я так соскучился.

— Я тоже — Аня, ласково улыбнувшись, поцеловала его еще раз. — Я быстро, а ты давай кушай, пока не остыло.

Анна тихонько открыла дверь и увидела в комнате картину, напоминающую боевые действия. Солдатики стояли и там, и сям, из стульев было сооружено какое-то боевое укрепление, кубики высились стройной колонной, а у дивана расположились плюшевый медведь и заяц, которые зорко следили за врагом, чтобы он не потревожил сон их командира.

— Ну что, генерал уже спит? — Туманов склонился над посапывающим сыном.

— Спит.

Анна постелила постель Грише, и папа, осторожно раздев его, положил на мягкую подушку. Малыш что-то пробормотал во сне и, повернувшись на другой бок, затих.

— Какой у нас все-таки хороший мальчик. — Аня положила мужу еще немного картошки, — еще есть «оливье» будешь?

— Все, хватит, все так вкусно, что мне кажется, я даже съел лишнего, — покачал головой Петр и встал из-за стола.

Быстро убрав посуду и, протерев стол, они выключили свет и зажгли маленький светильник. Туманов подвинул поближе пепельницу и закурил.

Анна села напротив него и, положив голову на сложенные руки, вздохнула:

— Ну, что там у тебя с Кочетко, рассказывай.

Туманов, лукаво улыбнувшись, отвел глаза и, покачав головой, начал свой рассказ:

— Когда я приехал в Москву, то сразу заметил, что с Сергеем что-то не то. У него возбужденно блестели глаза, казалось, что Сергею не терпелось мне что-то рассказать. Прямо с поезда он потащил меня к себе в университет.

— Наташа не одобряет все это, но ты меня должен выслушать. Вот, — он достал из портфеля сложенный в несколько раз сверток. Я заинтересовался и, как позже, понял не зря. Передо мной лежала какая-то странная карта, по-видимому, очень древняя, несомненно, представляющая ценность.

— Что это?

— Ты не поверишь, но это карта сокровищ фараона Аменмеса 19 династии, который жил примерно в 1200–1188 году до нашей эры. Даты его жизни и смерти в настоящий момент не известны. Ты представляешь насколько все это интересно. Тот человек, что дал мне эту карту, сказал, что сокровищ там несметное количество и что кто попадет туда, узнает все тайны человечества.

— А что же он тебе отдал карту и сам не поехал туда, не понимаю.

— Понимаешь, случилось вот что:

Я ехал из Рошаля, через Мишеронь, как вдруг вижу на дороге страшная авария. Ночь, никого. Я естественно остановился, все-таки я в прошлом врач. Машины столкнулись на большой скорости, я думал, в живых никого не осталось. Битое стекло, искореженный металл и окровавленные тела людей. Что тут произошло? Задавал я себе вопрос, как вдруг услышал тихий стон.

Человек на заднем сидении одной из машин пошевельнулся, я поспешил к нему на помощь и хотел осмотреть его, на что он горько усмехнулся и, покачав головой, отказался от моей помощи. Как позже выяснилось из его ломаного русского, он американец. Я спросил, что здесь произошло?

— Обычная авария, товарищ…

— Сергей Кочетко. — представился я. — Что произошло здесь, я врач и могу вам помочь.

— Ноу, простите, мне трудно говорить, но вы должны помочь мне вот в чем… — он закашлялся и, сунул руку в карман, вытащив клочок бумаги, — Вот тут телефон моего друга и коллеги, мы хотели ехать в Египет на исследование гробницы, я чувствую…

— Я египтолог и с радостью помогу вам.

— Это хорошо. Как странно, мы оказывается коллеги… — он снова закашлялся, и по подбородку потекла кровь, — меня зовут Гордон Ларсен. Я… — он как-то дернулся и затих. Рядом с ним на сидении лежал кожаный дорогой портфель, я не удержался и открыл его. В нем были вещи этого бедняги и карта. Вот она.

Глава 2. Там за морем-океаном

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая своими лучами плотные облака над огромными просторами океана. Близилась гроза. Одинокая девушка на пляже захлопнула книгу, которую читала и начала собирать вещи в легкую спортивную сумку. Короткая, яркая вспышка осветила небо, и вдалеке хохотнул гром. Джордан свернула легкое покрывало и посмотрела на часы. Первые капли упали на сухой песок, и, словно кто-то дернул за веревочку, хлынул дождь, настоящий ливень. Гром загрохотал вновь, еще более настойчиво, молния рассекла небо надвое, потом еще и еще. Порыв ветра растрепал каштановые волосы, срывая с плеч легкий шарф. Джордан подхватила его и, засунув в сумку туда, где лежало покрывало, быстро побежала в сторону своего бунгало.

Дождь больно хлестал по голым лодыжкам, девушка, была вся мокрая, когда подбежала к бунгало и с трудом открыла дверь. Ветер распахнул ее, она глухо ударилась о стену и Джордан с усилием захлопнула ее.

Боже мой, что за ужасная погода, неужели все выходные я проведу, смотря на мокрые капли, сбегающие по стеклу. Девушка сняла с себя мокрые вещи и, войдя в ванную комнату,