— Ну что же, посмотрим. — Из специального гнезда пояса я достал карандаш и начал расчеты прямо на белом подлокотнике кресла. Савин напряженно смотрел на мои каракули — пальцы едва держали карандаш.
Последняя цифра — итог. Увидев ее, Савин сказал огорченно: «Комментарии излишни».
— При всем желании не дотянуть, — подтвердил я. Мы замолчали.
— Жаль, мы не индийские йоги, — вздохнул Савин. — Те могли по своему желанию на несколько часов останавливать дыхание. Впрочем, сие легко исправить…
— То есть?
— В курс обязательных дисциплин для космонавтов потребую ввести дополнительные практические занятия. Скажем, «психотерапия йогов как подручное средство для терпящих бедствие». Как ты, Саша, думаешь, учтут наши пожелания? Как-никак, мы заслуженные летуны… Глядишь, в другой раз и не попадем впросак…
Да, Савин не терял присутствия духа, хотя шансов на спасение у нас почти ие оставалось. Он даже шутил. Вероятно, он желал подбодрить меня. Стараясь попасть ему в тон, я ответил:
— Не пройдет твое, Дима, предложение. Ну, какие мы летуны? Скорее — ползуны. Придумай что-нибудь поэф…. эффек…
На последнем слове я споткнулся. Оно никак не выговаривалось.
— Как ты сказал? — встревоженно спросил Савин,
— Эф…ней… тьфу! Необычней, говорю…
Савин помедлил, внимательно всматриваясь в меня, потом нагнулся и занялся магнитофоном, который мы постоянно носили с собой для записи наблюдений. Я рассеянно следил, как Савин снял крышку корпуса, вставил новую ленту. Хоть бы маленькую зацепку, хоть проблеск надежды — и тогда будет легче! Но все усилия бесплодны. Создавшееся положение безвыходно. И все-таки… Упорно я старался нащупать самое главное — понять причину загадочной болезни.
— Саша! — Я вздрогнул. Савин положил руку мне на плечо.
— Саша, — сказал он, — магнитофон готов.
— Ну и что же?
— Нам нужно сейчас рассказать обо всем, что с нами случилось, — твердо сказал Дмитрий.
— Подожди, никуда магнитофон не денется, наговоримся еще…
— Магнитофон-то не денется, а вот язык…
— Что язык?
— Ты уверен, что еще через час он будет повиноваться нам? Ты прислушайся, как мы говорим. И писать не сможем. Ты уже едва смог нацарапать несколько цифр…
Мы взглянули друг другу в глаза.
— Не веришь? — прошептал я.
— Сашок, звездный мой капитан, время не ждет. Долг наш теперь — позаботиться о тех, кто разыщет нас. Если предупредим, они успеют что-нибудь предпринять, чтобы спасти себя. — И неожиданно одними губами улыбнулся: — Как видишь, бунт экипажа, команда вышла из повиновения. Даю еще пять минут.
Савин слез с кресла и пополз к противоположной стене. Вернулся ои с мотком изолированного провода.
— Зачем ои понадобился?
— Ярко-красный. Как войдут, сразу на моток обратят внимание, На него сверху положим магнитофонную ленту, сразу ее увидят. Им ведь дорога будет каждая минута.
Машинально я взял конец провода, потянул к себе. Кольца спирали, как красная змейка, побежали вверх. Я смотрел на нее, и вдруг удивительная догадка осенила меня.
— Ну-ка, включи свой прожектор, — как можно спокойнее сказал я Савину.
Он с тревогой посмотрел на меня, но просьбу выполнил. Луч света вырвался из прожектора, укрепленного у него на груди.
— Прекрасно, можешь погасить. Аккумулятор не разрядился, мой тоже. Скажи, пожалуйста, что такое соленоид?
Настороженно глядя на меня, видимо, опасаясь, не последуют ли за детским вопросом и детские поступки, Савин не торопясь, обстоятельно ответил:
— Катушка изолированного провода, без сердечника, конечно. При прохождении тока создает…
— … Магнитное поле! — закончил я, не выдержав. — Понимаешь? Магнитное поле!
Несколько секунд Савин сохранял прежнее выражение лица. Потом щеки его вспыхнули:
— Так ты предполагаешь… — начал он неуверенно.
— Не предполагаю — убежден!
— Но… — начал Савин и замолчал.
Я понял, о чем он думает. Сможем ли мы с помощью соленоидов создать нужное магнитное поле? Сможем ли… Но попытаться надо…
И вдруг Савин резко приподнялся на руках и пополз к контейнерам с приборами.
— Магнитные генераторы! — бормотал он. — Помнишь?..
Да, теперь вспомнил и я. Перед самым отлетом в институте Земного магнетизма нам вручили портативные магнитные генераторы для исследования распространения искусственного магнитного поля на Луне. Как я сразу не подумал о них!
Задыхаясь от волнения, мы отыскали нужный контейнер, раскрыли его, вытащили два небольших серебристых аппарата.
— А теперь остался сущий пустяк: нажать кнопку включения, — сказал я и замер, чувствуя, как леденеет сердце. Через мгновение решится наша судьба. А если ошибка? Если мое предположение неверно? Тогда…
— Ну, будь что будет… Минута, другая, третья…
Мне показалось, будто с головы сняли стягивающий ее обруч. Я увидел, как облегченно зашевелился Савин, как медленно он поднялся на ноги, выпрямился…
— Скажи, как ты догадался? — спросил Савин, когда мы немного успокоились.
— Понимаешь, скафандры защищают от всего, имеющегося на луне, кроме одного — отсутствия на ней магнитного поля. Действительно, казалось бы, зачем защищать от того, чего нет? А на Земле ведь все живое тысячелетиями развивалось под непрестанным воздействием магнитного поля. Человеческий организм тоже приспособлен к нему, настроен на него, что ли. Там, на Земле, мы не замечаем магнитного поля, пронизывающего нас, каждую нашу клеточку, как и воздуха, которым мы дышим. Но стоит человека лишить воздуха, и он гибнет. Так и без магнитного поля. Через какое-то время отсутствие его сказывается сначала на расстройстве определенных функций нервной системы, а потом, возможно, наступает и худшее…
Вскоре мы уже были у радиотелескопа. Низко над зубчатой линией гор висел зеленовато-голубой