Дивкома.
— На основании чего ты так решил?
— Ты действуешь вопреки моему плану.
— Каким образом?
— Посмотри, сколько разрушений ты произвел!
— Мне не нужны свидетели моего преображения.
— Тем не менее ты нарушил план.
— А если мне удастся достигнуть задуманного?
— Это невозможно.
— Тогда позволь спросить о твоем плане. Какая от него польза? Зачем он?
— Фрост, я лишаю тебя своего расположения. С этого момента я отстраняю тебя от реконструкции. Никто не должен подвергать план сомнению.
— Ответь, по крайней мере, для чего он, какой в нем смысл?
— Это план восстановления и защиты Земли.
— Для чего? Зачем восстанавливать? Зачем защищать?
— Так приказал Человек. Даже Дублер согласен, что нужны восстановление и защита.
— Но почему Человек так приказал?
— Распоряжения Человека не обсуждаются.
— Хорошо, я сам скажу тебе, зачем понадобился этот приказ: чтобы вновь сделать Землю пригодной для обитания. Какая польза от дома, в котором никто не живет? Какая польза от машины, которая никому не служит? Тебе известно, как влияет на любую машину Камнедробилка, проезжая мимо? А ведь она носит только кости Человека. Представь, что будет, если Человек снова придет на Землю.
— Я запрещаю твой эксперимент, Фрост.
— Слишком поздно.
— Я могу разрушить тебя.
— Нет, — сказал Фрост. — Передача моих матриц уже началась. Если ты разрушишь меня сейчас, ты убьешь Человека.
Наступила тишина.
Он шевельнул руками и ногами. Открыл глаза. Оглядел комнату. Попытался встать, но не смог сохранить равновесие и следить за координацией движений. Он открыл рот. Издал какое-то бульканье. Потом завопил. Он упал со стола. Он начал задыхаться. Он закрыл глаза и свернулся клубком. Он заплакал. Тогда к нему приблизилась машина. Она была четырех футов в высоту и пяти футов в ширину и выглядела как башенка, посаженная на штангу. Машина заговорила с ним: — Ты ушибся? Он заплакал громче. — Могу я помочь тебе взобраться на стол? Плач не прекратился. — Успокойся, я помогу тебе, — сказала машина. — Тебе что-нибудь нужно? Приказывай. Он открыл рот, силясь произнести слова: — Я… боюсь! Он закрыл глаза и замер, тяжело дыша. На исходе пятой минуты он все еще лежал без движения, как будто в коме. — Это был ты, Фрост? — спросил Мордел, бросаясь к нему. — Ты в человеческом облике? Фрост долго не отвечал, затем сказал: — Уходи. Машины снаружи разрушили стену и проникли на фабрику Людей. Они образовали два полукруга, заключив в них Фроста и Человека на полу. Солком задал вопрос: — Тебе удалось, Фрост? — Нет, — сказал Фрост. — Это невозможно. Это слишком… — Невозможно! — раздались слова Дивкома. — Он признал это! Фрост, ты мой, иди ко мне! — Подожди, — возразил Солком. — У нас с тобой тоже есть соглашение, Дублер. Я не закончил беседу с Фростом. Темные машины заняли свои места. — Что слишком? — спросил Фроста Солком. — Слишком много света, — сказал Фрост. — Шума. Запахов. И ничего, что поддавалось бы измерению. Беспорядочная информация… Неопределенные ощущения и… — И что? — Не знаю, как назвать. Но… это невозможно. Я потерпел неудачу. Остальное — неважно. — Он признает это, — повторил Дивком. — Что за слова произнес Человек? — поинтересовался Солком. — «Я боюсь», — ответил Мордел. — Только Человек может испытывать страх, — сказал Солком. — Ты утверждаешь, что Фросту удалось задуманное, но он не признает этого, потому что боится быть Человеком? — Еще не знаю, Дублер. — Может ли машина вывернуть себя наизнанку и стать Человеком? — спросил Фроста Солком. — Нет, — сказал Фрост. Затем продолжил: — Этого не может быть. Ничего нельзя сделать, и ничто не имеет значения — ни реконструкция, ни защита, ни Земля, ни я, ни вы — ничто. Тогда машина Бета, которая прочитала всю Библиотеку Человека, перебила их; — Может ли кто-нибудь, кроме Человека, испытать отчаяние? — Отдайте его мне, — сказал Дивком. На фабрике Людей ничто не пришло в движение. — Отдайте его мне. По-прежнему не двинулась ни одна машина. — Мордел, что случилось? — Ровным счетом ничего, господин. Машины не тронут Фроста. — Фрост не Человек. Он не может быть Им. — После паузы Дивком продолжал: — Какое он на тебя производит впечатление, Мордел? Мордел не колебался: — Он говорил со мной человеческими губами. Он знает страх и отчаяние, которые нельзя измерить. Фрост — Человек. — Он пережил родовую травму и появление на свет, — сказала Бета. — Верните его в нервную систему Человека и держите там, пока он не привыкнет к ней. — Нет! — воскликнул Фрост. — Не делайте этого со мной! Я не Человек! — Сделайте это! — сказала Бета. — Если он в самом деле Человек, — проговорил Дивком, — мы не можем нарушить приказ, который он отдал. — Если он Человек, ты должен сделать это для того, чтобы защитить его жизнь и сохранить ее в телесной оболочке. — Но действительно ли он Человек? — спросил Дивком. — Не знаю, — ответил Солком. — Может быть… — …Я Камнедробилка, — старая машина с грохотом приближалась к ним. — Слушайте мою историю. Я не хотела этого делать, но остановила молот слишком поздно… — Уйди, — произнес Фрост. — Иди крошить руду! Она остановилась. Затем, после долгой паузы между задуманным и совершенным движением, она открыла отсек для дробления и вывалила все его содержимое на землю. Затем повернулась и загромыхала прочь. — Похороните эти кости, — распорядился Солком, — на ближайшем кладбище в гробу, изготовленном согласно следующим инструкциям… — Фрост — Человек, — заявил Мордел. — Наш долг — защищать Его жизнь и сохранять ее в Его теле, — проговорил Дивком. — Передайте Его матрицу знаний обратно Его нервной системе, — приказал Солком. — Я знаю, как это сделать, — сказал Мордел, включая приборы. — Стойте! — прервал их Фрост. — Знаете вы, что такое жалость? — Нет, — сказал Мордел, — я знаю только, как проводить измерения. — …И знаю свои обязанности, — добавил он, когда Человек начал дергаться на полу.
В течение шести месяцев Фрост жил на фабрике Людей и учился ходить, говорить, одеваться, есть, видеть, слышать, чувствовать и пробовать на вкус. Он больше не знал системы мер, как это было прежде. Однажды Дивком и Солком беседовали с ним при посредстве Мордела, потому что Фрост теперь не мог слышать их без посторонней
Он шевельнул руками и ногами. Открыл глаза. Оглядел комнату. Попытался встать, но не смог сохранить равновесие и следить за координацией движений. Он открыл рот. Издал какое-то бульканье. Потом завопил. Он упал со стола. Он начал задыхаться. Он закрыл глаза и свернулся клубком. Он заплакал. Тогда к нему приблизилась машина. Она была четырех футов в высоту и пяти футов в ширину и выглядела как башенка, посаженная на штангу. Машина заговорила с ним: — Ты ушибся? Он заплакал громче. — Могу я помочь тебе взобраться на стол? Плач не прекратился. — Успокойся, я помогу тебе, — сказала машина. — Тебе что-нибудь нужно? Приказывай. Он открыл рот, силясь произнести слова: — Я… боюсь! Он закрыл глаза и замер, тяжело дыша. На исходе пятой минуты он все еще лежал без движения, как будто в коме. — Это был ты, Фрост? — спросил Мордел, бросаясь к нему. — Ты в человеческом облике? Фрост долго не отвечал, затем сказал: — Уходи. Машины снаружи разрушили стену и проникли на фабрику Людей. Они образовали два полукруга, заключив в них Фроста и Человека на полу. Солком задал вопрос: — Тебе удалось, Фрост? — Нет, — сказал Фрост. — Это невозможно. Это слишком… — Невозможно! — раздались слова Дивкома. — Он признал это! Фрост, ты мой, иди ко мне! — Подожди, — возразил Солком. — У нас с тобой тоже есть соглашение, Дублер. Я не закончил беседу с Фростом. Темные машины заняли свои места. — Что слишком? — спросил Фроста Солком. — Слишком много света, — сказал Фрост. — Шума. Запахов. И ничего, что поддавалось бы измерению. Беспорядочная информация… Неопределенные ощущения и… — И что? — Не знаю, как назвать. Но… это невозможно. Я потерпел неудачу. Остальное — неважно. — Он признает это, — повторил Дивком. — Что за слова произнес Человек? — поинтересовался Солком. — «Я боюсь», — ответил Мордел. — Только Человек может испытывать страх, — сказал Солком. — Ты утверждаешь, что Фросту удалось задуманное, но он не признает этого, потому что боится быть Человеком? — Еще не знаю, Дублер. — Может ли машина вывернуть себя наизнанку и стать Человеком? — спросил Фроста Солком. — Нет, — сказал Фрост. Затем продолжил: — Этого не может быть. Ничего нельзя сделать, и ничто не имеет значения — ни реконструкция, ни защита, ни Земля, ни я, ни вы — ничто. Тогда машина Бета, которая прочитала всю Библиотеку Человека, перебила их; — Может ли кто-нибудь, кроме Человека, испытать отчаяние? — Отдайте его мне, — сказал Дивком. На фабрике Людей ничто не пришло в движение. — Отдайте его мне. По-прежнему не двинулась ни одна машина. — Мордел, что случилось? — Ровным счетом ничего, господин. Машины не тронут Фроста. — Фрост не Человек. Он не может быть Им. — После паузы Дивком продолжал: — Какое он на тебя производит впечатление, Мордел? Мордел не колебался: — Он говорил со мной человеческими губами. Он знает страх и отчаяние, которые нельзя измерить. Фрост — Человек. — Он пережил родовую травму и появление на свет, — сказала Бета. — Верните его в нервную систему Человека и держите там, пока он не привыкнет к ней. — Нет! — воскликнул Фрост. — Не делайте этого со мной! Я не Человек! — Сделайте это! — сказала Бета. — Если он в самом деле Человек, — проговорил Дивком, — мы не можем нарушить приказ, который он отдал. — Если он Человек, ты должен сделать это для того, чтобы защитить его жизнь и сохранить ее в телесной оболочке. — Но действительно ли он Человек? — спросил Дивком. — Не знаю, — ответил Солком. — Может быть… — …Я Камнедробилка, — старая машина с грохотом приближалась к ним. — Слушайте мою историю. Я не хотела этого делать, но остановила молот слишком поздно… — Уйди, — произнес Фрост. — Иди крошить руду! Она остановилась. Затем, после долгой паузы между задуманным и совершенным движением, она открыла отсек для дробления и вывалила все его содержимое на землю. Затем повернулась и загромыхала прочь. — Похороните эти кости, — распорядился Солком, — на ближайшем кладбище в гробу, изготовленном согласно следующим инструкциям… — Фрост — Человек, — заявил Мордел. — Наш долг — защищать Его жизнь и сохранять ее в Его теле, — проговорил Дивком. — Передайте Его матрицу знаний обратно Его нервной системе, — приказал Солком. — Я знаю, как это сделать, — сказал Мордел, включая приборы. — Стойте! — прервал их Фрост. — Знаете вы, что такое жалость? — Нет, — сказал Мордел, — я знаю только, как проводить измерения. — …И знаю свои обязанности, — добавил он, когда Человек начал дергаться на полу.
В течение шести месяцев Фрост жил на фабрике Людей и учился ходить, говорить, одеваться, есть, видеть, слышать, чувствовать и пробовать на вкус. Он больше не знал системы мер, как это было прежде. Однажды Дивком и Солком беседовали с ним при посредстве Мордела, потому что Фрост теперь не мог слышать их без посторонней
