его такой презент по каким‑то причинам его не устраивал. Может быть его законная жена была против, а может быть это не лучшем образом отразилось бы на его репутации, пока мы не знаем. Ясно одно он решил одним ударом избавиться и от ребеночка и от любовницы.

— Костя, ты абсолютно прав. Такого же мнения придерживаюсь я.

— Но это пока предположения, думаю, что завтра к вечеру, или послезавтра до обеда Захарыч сможет сообщить нам какие — то интересные детали, которые все поставят с ног на голову.

— Как бы то ни было, но её респектабельного любовника можно начать искать прямо сейчас. В любом случае это не повредит. Как ты думаешь?

— Ищите. — Великодушно разрешил я. — Меня же на это пока никто не уполномачивал.

— Ну и сволочь же ты, Костя, ведь сам хотел этим заняться. — Негодующе выпив очередную рюмку вскипел полковник.

— Хотел и более того, хочу, но нужно подождать медэкспертизы. А вообще‑то, как мне кажется вся эта история очень скоро закончиться. Убийца навиду и не составит большого труда припереть его к стенке.

Хрупкая, сорокапятилетняя женщина пришла под вечер. По её заплаканному лицу и дрожащим рукам мы сразу поняли кто она такая. Проводив её в кабинет Милка принесла дежурный чай и тактично удалилась, неподдельно сочувствуя этой убитой горем матери. Опустившись на диван она вжалась в самый его угол и цепко переплела пальцы, надеясь таким образом унять дрожь. Что — то в её облике показалось мне знакомым. Ну конечно же, она как две капли воды походила на свою дочь.

— Выпейте. — Поднося ей несколько капель коньяка предложил полковник.

— Нет, спасибо, Алексей Николаевич, потом будет ещё хуже, не надо.

— Вы знаете мое имя? — Удивился полковник. — Откуда.

— Я некоторое время работала в канцелярии паспортного стола и нам несколько раз нам доводилось встречаться. Вы наверное не помните. Моя фамилия Реутова, Людмила Григорьевна Реутова.

— Да, конечно, теперь я вас вспомнил. — Ни черта не вспомнив соврал Ефимов. — Мы хотим принести вам наши искренние соболезнования и если вам понадобится наша помощ, то можете на неё расчитывать.

— Понадобится, Алексей Николаевич, ох как понадобится. — Закрывшись платком заревела женщина. — Алексей Николаевич, Константин Иванович, миленькие, найдите тех мерзавцев, которые мою Нику…Простите…Я не могу говорить…

— Успокойтесь, Людмила Григорьевна. — Поднося стакан воды погладил её по плечу тесть. — Найти их будет не сложно. Они оставили кучу улик. Думаю, что в самом скором времени они или он предстанут перед судом. Наверняка милиция уже занимается этим делом и пройдет совсем немного…

— Нет, Алексей Николаевич, они затянут это дело на долгое время и неизвестно к какому результату прийдут, поэтому — то я и пришла к вам.

— Я вас не понимаю, что вы хотите этим сказать? — Нахмурился полковник вступаясь за авторитет своих бывших коллег.

— Дело в том, что убийцей Нины может оказаться человек имеющий в городе большой вес и тогда вся работа следователей будет перепутана извращена и все вернется на круги своя. Более того, их ещё и обвинят в халатности.

— Вы подозреваете кого‑то конкретного?

— Да, Никиного любовника, который обещал на ней жениться как только у неё родится ребенок. Но как видно он лгал и втайне вынашивал свой страшный план. Боже мой, если б только я могла такое предположить…

— Кто он? Назовите его имя. — Потерев виски, с трудом выдавил из себя тесть.

— Если б я знала. — С горьким сожалением прошептала Реутова. — Я не знаю ни его имени, ни фамилии. Даже места его работы я не знаю.

— А вам не кажется это немного странным? — Подозрительно глядя на неё осведомился тесть. — Дочь на седьмом месяце беременности, а вы не знаете имя её жениха.

— Ника всегда была очень скрытной девочкой, а после того как десять лет назад от нас ушел мой муж и её отец, она замкнулась до предела.

— Почему от вас ушел муж?

— Наверное нашел лучше, а может быть виновата я сама. Он работал в КБ инженером и я постоянно его пилила за маленькую зарплату, за наш неустроенный быт. Вот и допилилась… Уже десять лет как мы живем вдвоем с дочерью… То есть жили… — Исправилась она и опять заревела.

— Перестаньте. — Жестко остановил её Ефимов. — Лучше расскажите все то немногое, что вам о нем известно.

— А известно мне о нем действительно не много. Встречаются они давно, по крайней мере, так мне говорила дочь. Однако в нашем доме он не был ни разу. В позапрошлом году, когда Нике исполнилось двадцать лет, он подарил ей автомобиль "Оку".

— Тогда вычислить его проще простого. — Усмехнулся тесть. — По документам мы легко определим имя дарителя. Так?

— Нет, это не так. — Покачала головой Реутова. — Я над этим уже думала. Нет, он дал ей деньги на покупку автомобиля и машину приобретала сама Ника, так что его имя нигде фигурировать не может.

— Ну хоть что — нибудь она вам о нем говорила?

— Очень не много. С её слов, которые приходилось вытаскивать клещами, я знала, что он обитает где — то на самых верхах. Он высок, строен и обаятелен. Про возраст она умалчивала и из этого я сделала заключение, что он далеко не мальчик, а скорее всего годиться ей в отцы. Еще, опять таки, с её слов я знала, что сразу после рождения ребенка состоится их свадьба, а все остальное, говорила Ника, ты позже и будешь приятно удивлена. Спасибо тебе, дочка, удивила… — Опять захныкала баба. — Боже мой, что же ты наделала!

— Вы хотите чтобы мы помогли вам найти этого человека? — Поморщившись осведомился полковник. — Или вы просто пришли поплакать в мою жилетку.

— Ну конечно же хочу, извините меня, не могу сдержаться.

— Тогда расскажите подробнее о своей дочери, её привычках, нравах, увлечениях.

— Как я вам уже сказала, Ника росла замкнутой девочкой. — Выпив стакан воды начала Людмила Григорьевна. — В восемьдесят девятом, вместе с уходом отца ушло и её детсво. Ника в двенадцать лет стала самостоятельной и взрослой. Зачастую не я её, а она успокаивала меня. Училась она хорошо и даже очень хорошо, совмещая учебу с занятиями в музыкальной школе и спортивными тренировками. В то же самое время она запоем читала беллетристику, философию и даже научные труды. Иной раз я просто поражалась, откуда у неё такая воля и устремленность. Мы с её отцом подобными качествами не отличались, но у Ники времени хватало на все. Уже в десятом классе она стала подрабатывать патронажной сестрой, таскала старухам провизию, медикаменты и ещё умудрялась мыть у них полы.

В девятнадцать лет легко, без труда она поступила в педагогический институт на факультет иностранных языков и