не корабль, иначе я увидел бы струйку дыма.

Сантос и Андерсон сидят на веслах. Сантос все вертит головой в надежде получше рассмотреть воображаемый остров.

— Эй, ты! — кричит он мне. — Что ты там пишешь? Впереди земля, земля! Взгляни, мы спасены, слышишь?

Мое терпение лопнуло.

— Слышу, не надо кричать! — раздраженно отвечаю я, закрывая дневник. — Я поверю, что это земля, только когда ступлю на берег. Постарайся не сбиться с курса, а утром скорее всего выяснится, что это было еще одно облако. Когда настанет моя очередь грести, можешь сидеть и пялиться по сторонам сколько твоей душе угодно.

Я хотел еще что-то добавить, как вдруг заметил, что Сантос с перекошенным лицом поднимает весло. Я ясно различал язвы на его губах образовавшиеся от солнца, жажды и морской соли. В этот момент он походил на злобного упыря или тролля из сказки.

С пугающей ясностью я видел, как Дэйв Андерсон пытается перехватить руку Сантоса Инстинктивно пригнувшись, я постарался избежать удара, но тщетно… Лопасть тяжелого весла обрушилась на мою голову. Солнце вдруг подпрыгнуло и исчезло, перед глазами заплясали тысячи искр, и удушающая тьма навалилась на плечи. Мелькнула абсурдная мысль: Сантос хочет убить меня только потому, что я не поверил в наше спасение!

И я потерял сознание.

II Нелепая смерть

Сознание вернулось ко мне вместе с ночным холодом. Прошло не меньше получаса, прежде чем я обрел способность воспринимать окружающее. Вокруг царила вязкая темнота, нарушаемая мерным поскрипыванием уключин.

Мерцали звезды. Чьи-то руки поддерживали меня за плечи, по лицу струилась живительная влага. Мне доставила удовольствие мысль, что, может быть, это Ванда промывает морской водой рубец, оставленный веслом. Рана полыхала адским пламенем. Я попытался сесть, но, почувствовав страшное головокружение и тошноту, снова провалился в бездонную пропасть.

— Тише, не надо вставать, — услышал я голос Ванды, когда снова пришел в чувство. Голос показался мне мягким и нежным, хотя чуть сипел от жажды, как, впрочем, и у каждого из нас.

Не оставалось ничего другого, как последовать ее совету. Я лежал на дне лодки и глядел на звезды. Ночь была безлунной; небо усеивали мириады сверкающих точек. Они равнодушно взирали на нас с невообразимой высоты, но их холодный свет, как ни странно, ободрял меня. В их сверкании мне чудилось нечто родственное: как наша шлюпка, затерявшаяся в необъятном океане, одиноко плыли они по безбрежному небу без надежды обрести пристанище.

Я поднял руку, чтобы дружески помахать звездам. Пальцы задели что-то мягкое.

— Ох! — послышался возглас. — Кто это дерется?

— Простите, я не нарочно. Пытался протянуть руку к звездам.

Сказав это, я все же предпринял попытку сесть. Успех на этот раз был со мной. Некоторое время я боролся с головокружением; звезды выписывали перед глазами замысловатые круги, от которых пришел бы в восторг любой астроном.

— Протянуть руку к звездам? Похоже, у него начинается бред, — пробормотала Ванда, поддерживая меня под локоть. Свободной рукой она все еще потирала ушибленный подбородок.

— Нет-нет, я чувствую себя превосходно, — торопливо заверил я ее.

Судя по ее лицу, смутно белевшему в темноте, мои слова не слишком ее убедили.

— Это была шутка. Андерсон уже утихомирил Сантоса? — постарался я переменить тему разговора.

Ванда не отвечала.

— В чем дело? Почему вы молчите?

Ее рука, сжимавшая мой локоть, затрепетала. Я ясно почувствовал эту дрожь, однако, когда Ванда заговорила, го нос ее казался спокойным.

— Сантоса больше нет. Он погиб.

Я был потрясен.

— Как это произошло?

— После того как он ударил вас, Дэйв выхватил у него весло, но не удержал равновесия, лодка накренилась, и оба упали в воду. Гленк бросился на помощь, однако за бортом был только Андерсон. Его втащили в лодку. Мне показалось в этот момент, что я вижу выныривающего Сантоса, но, должно быть, я ошиблась — Сантос так и не появился на поверхности.

— Акулы не дадут ему утонуть, — вырвалось у меня.

Ванда промолчала. Внезапно я почувствовал неимоверную усталость. Что за глупая смерть! Мы все так или иначе погибнем: испечемся на солнце, впадем в безумие от жажды и изобилия воды, которую нельзя пить, или же нас доконает голод. Но отправиться в пасть акуле только потому, что кто-то сомневается в правдивости твоих слов, — глупее ничего не придумаешь. Даже наши политики поступают умнее.

Должно быть, я размышлял вслух, так как услышал слова Ванды:

— Тут нет вашей вины. У каждого из нас нервы на пределе. Сантос сорвался первым; ему казалось, что спасение близко, и сама мысль, что это не так, была для него невыносима.

— Он в самом деле видел землю?

— Трудно сказать… Пит утверждает, что в радиусе пятисот миль не найти даже скалы. Ближайшая земля — остров Пасхи. Я о таком и не слышала.

— Остров Пасхи? — я покопался в памяти. — Вулканический островок площадью в полторы тысячи акров в двух тысячах миль к северо-западу от Чили. Несколько лет назад на нем обнаружили множество каменных истуканов неизвестного происхождения. Увы, нам до него никогда не добраться.

— Гленк говорит, что это и не потребуется. В южных широтах острова, случается, исчезают и появляются сами собой. Не исключено, что землетрясение, погубившее «Ребу», образовало поблизости новый остров, и Сантос мог оказаться прав, когда утверждал, что видит впереди землю.

— Теперь ему уже все равно. Мне, впрочем, тоже, если говорить откровенно. Воображаю себе этот свежеиспеченный утес, только-только со дна морского. Ослизлые бока, расселины, залепленные отменной аспидно-черной грязью… Желаешь подкрепиться — отведай вкусных морских водорослей, хочешь попить — к твоим услугам несколько лужиц солоноватой водицы.

Я мог бы еще долго продолжать в том же духе, но тут чей-то грубый голос рявкнул:

— Заткнись, или опять схлопочешь веслом по башке!

Удивительно, как быстро люди привыкают к насилию.

Это был не кто иной, как Гленк. Он и Пит сидели на веслах в нескольких футах от меня, а я, признаться, начисто позабыл об их существовании, увлеченный беседой с мисс Вандой.

Итак, нас осталось пятеро. Одним лишним ртом меньше, сказал бы я, если бы у нас было что делить. Четыре мужчины и девушка — подходящая компания для морской прогулки. Судьба связала нас помимо нашей воли, и с этим приходилось считаться. Против общества Ванды я нисколько не возражал, но от трех головорезов можно было ожидать любой