охотников снял с пояса кожаный ремень, зашёл Рею за спину и крепко связал его беспомощные запястья. Рей, всё ещё находясь под воздействием незнакомого оружия, вынужден был подчиниться. Но при прикосновении охотника испытал необъяснимое отвращение.

Как только его связали, предводитель вновь поднял стержень. Никакого луча на этот раз, но Рей обрёл способность двигаться. Не оглядываясь, владелец стержня ушёл. Охотник, связавший Рея, концом ремня хлестнул его по плечам и знаком приказал идти. Отвращение Рея перешло в гнев, и не только на похитителей, но вообще на всю эту случившуюся с ним катастрофу. Он не знал, где находится и почему, но чувствовал, что рано или поздно узнает и отплатит виновникам, и это ощущение подбодрило его. Он черпал силы в своём гневе, цеплялся за него, как тонущий цепляется за камень в середине бурной реки.

Они примерно с полмили прошли вдоль ущелья, пока не показался более отлогий спуск. Связанный, Рей не мог спуститься по их лестнице, и даже теперь он заколебался перед спуском. Охранник ударил его кинжалом по рёбрам, ударил плашмя, чтобы заставить двигаться. Но после первого же шага Рей потерял равновесие и покатился в туче пыли гравия. Остановился он, ударившись о ствол дерева, голова с ободранным лицом оказалась ниже ног.

Конечно, мрачно подумал он, если это сон, то такой удар должен разбудить его. Голова тупо болела. Беспомощный, не в состоянии самостоятельно встать, он лежал, ожидая своих похитителей.

А те спускались неторопливо. Один подошёл и пнул Рея.

Когда Рей не смог встать в ответ на такое подбадривание, двое охотников поставили его на ноги. И сильно толкнули, так что он едва не упал снова.

Кровь текла из порезов на губах и подбородке, привлекая маленьких жалящих мух, а он ничего не мог сделать. Попытался отмахиваться головой, но это лишь вызвало головокружение. Когда они наконец добрались до лося, Рея привязали к дереву, и охотники продолжили свежевать тушу. Обрубив мясо, они бросили несколько кусков собакам, а остальное завернули в свежую шкуру. Потом один из них подцепил внутренности и протащил по траве, оставляя красный след.

Неподалёку в откосе виднелась чёрная дыра с грудой песка под ней. Бросив рядом внутренности, охотник отломил прут, сунул в дыру и поворошил там. Потом отпрыгнул, и из отверстия хлынула волна чёрных Муравьёв.

Остальные отвязали Рея и рычащих псов и, прихватив мясо, двинулись вниз по течению ручья. Рей оглянулся на остатки туши. Она вся была накрыта шевелящимся чёрным одеялом.

Как он оценил позже, шли они около часа, прежде чем ущелье расширилось и перешло в долину. Кусты, царапавшие ему кожу и оставлявшие кровавые полосы на обнажённых руках охотников, сменились рощицами и полосками высокой, по пояс, травы.

С каждым шагом состояние Рея ухудшалось. Лицо его, избитое и исцарапанное, распухло. Глаза превратились в узкие щёлки среди измученной плоти. Боль из головы распространилась на плечи и вниз по спине. Он перестал ощущать затёкшие руки. Но он приветствовал эти мучения: они не давали задумываться. Где он? Что случилось? Он больше не верил, что это сон, как ни пытался сначала цепляться за эту надежду.

Наконец не нужно было больше шагать, спотыкаясь. Долина неожиданно оборвалась берегом, а ручей с миниатюрной дельтой устремился в волнующееся море. Море?

Свежий солёный воздух заставил Рея очнуться. Море? В середине материка? Он с тупым ужасом смотрел на песчаный полумесяц пляжа.

Здесь не может быть моря. Значит, это здесь не в его мире! Он застрял в каком-то кошмаре.

Крик с берега заставил его похитителей ускорить шаг, они подхватили пленника с обеих сторон и потащили за собой. На берегу этого невероятного моря от древесного костра поднимался дым, редкий и тонкий, как утренний туман. У костра охотников приветствовали несколько тёмных фигур.

— По-прежнему сказка? — Фордхэм не отрывал взгляда от экрана.

Когда Харгривз не ответил, он оглянулся. Его собеседник гневно хмурился. Фордхэм встречался с такой реакцией и раньше. И радовался признакам сомнения, вызванным очевидностью.

— Ну, хорошо. Я вижу кое-что… деревья… как на других ваших лентах.

— Деревья? — Фордхэм помолчал. — Вы такие видели когда-нибудь?

— Нет… — неохотно признал Харгривз. Фордхэм продолжал нажимать.

— Такие деревья, — указал он, — в этой части мира не видели уже несколько столетий. Первопоселенцы столкнулись с ними, когда нужно было расчищать землю. Иногда требовались годы, чтобы свести девственный лес, пни и корни.

— Ну, ладно! Признаю: вы действительно создали что-то такое; мы с помощью вашего луча видим местность такой, какой она не может быть сейчас и не была уже много лет. Но путешествия во времени… Атлантида… мне нужны более веские доказательства, прежде чем я дам рекомендации…

— Можете взять с собой фильмы. Я говорил об Атлантиде только как о возможности, я ведь не обещал её. Возможно, вы видите доколумбовское или дореволюционное Огайо.

Мы не можем ни доказать, ни опровергнуть уравнение Ибби. Но вы должны признать, что начало впечатляющее…

— Я хочу ещё раз просмотреть запись того, что мы только что видели, — сказал Харгривз. — Хочу проверить, можно ли заметить изменение, когда включается луч.

— Нам понадобится некоторое время…

Харгривз нахмурился сильнее.

— У меня его достаточно — для этого. Я должен знать, что увезу с собой. Мне придётся отвечать на множество вопросов.

— Вот… — Фордхэм сидел в проекционном зале. — Начинаем. Это раскопки…

Свежая земля под слабым зимним солнечным светом, бульдозер, от которого падает тень, курган…

— Признаю, что видел перемену. Надеюсь, она будет видна и на записи!

Фордхэм рассмеялся.

— Гипноз? Вы думаете, я это делаю? Какой смысл? Или считаете, что я совсем спятил? Мы впервые смогли удержать луч так надолго, теперь будет больше доказательств.

Харгривз смотрел на экран.

— А нельзя ли… — тут он замолчал.

— Пройти туда самим? Пока мы можем только смотреть. Насчёт того, чтобы пойти — не знаю. Придётся намного увеличить энергию…

— Эти деревья… — Харгривз смотрел на гигантский лес, застывший на изображении. — Тут, наверное, немало и других ресурсов. Похоже на пустой мир…

— Да, будем практичны. Допустим, мы сможем открыть дверь и черпать оттуда ресурсы. Так как вас примут в комитете, если вы подчеркнёте это?

— Захотят быть уверенными, что вероятность успеха хотя бы пятидесятипроцентная. А скоро ли возможен реальный эксперимент?

— Послать туда кого-то? Не знаю. Нам потребовалось два года, чтобы добиться одной лишь картинки.

Харгривз