Попович Марина Михайловна ЛЮБОВЬ ИГРАЕТ В ПРЯТКИ

Звезды шепотом делят мир на с тобой и без тебя.

Пролог

Мысли вслух

«Я не верила в сказки, но однажды сказка постучалась ко мне в дверь…»

Что делать? И зачем мне все это? Кто даст мне ответы на вопросы? Аууу, выходи и отвечай, подлый трус!

Бесконечно, просто вечно со мной так! Постоянно и стабильно моя мелкая особа ищет приключений сама того не желая! Честно, жизнь, как в пословице с черным юморком: «Если не умер, то болезнь придавила». Жила-то раньше себе — горя не знала. Нет, тут моим махровым бабочкам, обитающим в области грудной клетки, вылетающим на свободу только чтоб накосячить с чувствами, мурашкам и музыкантам-кузнечикам, управляющими мыслями, — понадобилось меня втюрить! Вы только вдумайтесь в смысл отвратительного слова «влюбится». Фу! Да еще и в кого? Не могу сказать это слово в голос без предварительного отвращения и гримасы омерзения, причем к себе. Меня интересует: почему я такая горемыка, что даже влюбить не могу нормально? Или это не я одна такая? А еще такая гордая… была, отгоняла от себя всех и каждого кто сунет свой нос и метит лично сесть возле моего трона в качестве короля. Кто-то там, на небе, явно веселиться, сочиняя тексты долюшки-судьбы! Послать принца, хотя, принцем его назвать нельзя — характер чертовский, но и конем тоже — личико уж больно милое, как модно говорить сейчас: «Няшное».

Тьху! Снова его вспомнила! За что мне это, а? А он такой весь из себя. Бурная, колоритная смесь, как кентавр. В детстве мне было непонятно: почему кентавр выглядит именно так? Спасибо взрослению, теперь эту дилемму можно решить не задумываясь! Просто, наверное, образ кентавра придумала обиженная судьбой особа женского пола. Кто знает, возможно, в ближайшем будущем вместе со студией «Дисней», но должна вас заверить, что мне больше по душе японское анимэ, я сотворю нового сказочное действующей лицо, о котором будут говорить все? Скорее всего, придётся писать этого персонажа из собственного обличия, только рога у нее будут лицезреть все, а то сейчас в зеркале они видимые только моим глазищам.

Стоп-стоп-стоп! Опять занесло не туда. Чисто теоретически, он мне изменить не мог по ряду причин, опишу — все поймете, как я творческая, ранимая особа разрешила ему себя ж обвести вокруг пальца, слепить слепую бабищу, не видящую дальше кончика курносого носа. А что было б, если, скажем, я согласилась с мачехой и не ушла из дому? Этот вопрос глубинно засел у меня в голове.

Битый час сижу, пишу, но вместо ожидаемого текста о события двух лет назад, когда меня окружали явно участвующие в олимпиаде в психушке или еще хуже выигравшие ее, обещанного закончить до послезавтра моей сейчас единственной подруге — Лизке, бурлят эмоции внутри, как закипевший чайник. Почему-то, не смотря на все возмущения, они только позитивные. Единственно, жаль, в этой истории, что каждой весной стает все больней и невыносимей.

Руки вернулись назад на печатную машинку, приобретенную вчера на аукционе.

Так-с. Начнем. Не стану рассказывать о том, как это любить и быть любимой, с чем можно сравнить душевную боль и как тяжело не думать: о чувствах, о былом, о части себя. Кажется, эта тема такая объезженная вдоль и поперек. С детского сада мальчики целуют девочек в щечку, а девочки грозятся не любить и не дружить с ним больше после каждой обиды. Только этим маленьким, с бантиками размером с голову, хватает крошечной причины, и они больше не вспоминают объектов симпатий. Оскорбительно одно: вместе с нами растёт уровень наших обид, возможность любить, надежда быть любимой, высота стены недоверия к окружающим, личное поле каждого увеличивает количество сломанных граблей, превращает боль в пугало, любовь в сказку для ребенка, веру в недоверье, слова в ложь. С возрастом мы получаем опыт. Но, скажите мне, на милостыню, кому нужна такая практика и с каких щей мы так дорого платим за неё частичками души, доброты, наивности? Почему предательство одного самого нужного сердцу отпечатывается на всех последующих, совсем не повинных ни в чем?

Часть первая

«Прежде, чем злосчастно пошутить, подумайте, не воплотит ли ваш собеседник шутку в жизнь»

«Свобода начинается с иронии»

Виктор Гюго

«Побег с норы»

Две весны назад…

— Вредные лучики солнца! Закройте окно! Только спать час назад легла! Да, что за безобразие, Нина Аркадиевна? — негодовала я с утра пораньше, закрывая лицо предплечьями от настырно мозолившего глаза света, неожиданно ворвавшегося неоткуда в мою комнату. В такие моменты не понятно — почему отменили смертную казнь? Разве кодекс в нашей стране не предусматривает уголовного наказания за «Умышленное вмешательство человеком в сон к другому»? Ей, славные судьи заберите ее под стражу и установите запрет на приближение к кроватям на триста километров! Во мне проснулся злобный кровавый эльф, требующий справедливости и правосудия. Спустя пару томительных секунд недовольства, я решительно перевернулась на живот в мягкой постели с запахом полевой свежести и оранжевым постельным бельем, орнамента слона, как по мне животное больше походило на носорога, на сделанной в африканском стиле кровати.

— Приказ Вашей мамы, мисс Эллис. Доброе утро! — в ответ прозвучало на иностранном языке с очень правильным акцентом, принадлежащим соответственной стране. На каком именно, спросонья я не стала замораживаться думать, главное — смысл понятен.

Служанка удалилась прочь, видно накрывать стол, сервируя по высшим нормам и правилам этикета, так и не услышав моего сонного муркотанья: «Двадцать три года повторяю: меня зовут Алиса! Еще бы Адидасом называла…бр… сон возьми меня назад».

Все же настырное солнце, прорывающееся в комнату через легкий тюль, заставило раскрыть правое веко. Нет, правда сначала я в полной решительности пыталась открыть оба глаза, но левый, выругавшись нервным тиком, решил не поддаваться такой подставе, и все тело с ним единогласно согласилось, как никогда ранее. Оценив это как знак свыше, рука потянулась к одеялу, накрыть тело с головой, и через восемь секунд пришел долгожданный он — сон.

Передо мной возникла картинка, к которой я побежала, осмотреться, что есть силы. На восходе солнце баловалось лучами в воде со своим одиноким отображением, изрядно искаженным. Тихий ветерок, пришедший сюда где-то с южной части планеты, радовал неповторимым ароматом тепла, свежести и розалии, смеси полевых