- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (74) »
радостно продолжила:
— Получается два флакона по четыреста и один — по двести! Идемте, к главному зайдем за справочками, и — на сдачу! — радуясь, будто голодный упырь, отловивший на ужин упитанную селянку, она потащила меня за собой.
Сообразив, что алчущая моей крови особа тащит меня к главврачу, я смирился и покорно последовал за ней. Собственно, я и хотел-то узнать, где найти местное начальство.
Начальство озадаченно перебирало кипу бумаг, бормоча что-то себе под нос. На его голове красовался такой же накрахмаленный колпак, как и у моей провожатой. И столь же устрашающих размеров. — Александр Иваныч, я донора привела! — гордо заявила дама. — Хочет литр сдать. Врач, говорит. Главный оторвался от своих бумажек и с неподдельным интересом воззрился на меня: — Литр? А наберется столько-то? Худоват, бледноват… — Наберется, наберется! — поспешила успокоить она. — Положим, ноги поднимем… потихоньку и натечет! Поняв, что пора прекращать балаган, пока из меня и в самом деле не откачали литр крови, я шагнул вперед: — Александр Иваныч, произошло небольшое недоразумение! Я и в самом деле — врач, но не донор. Я… — Так одно другому не мешает! — мудро заметило начальство. Я кивнул: — Согласен. Но я прибыл сюда не как донор, а по направлению облздравотдела. Вот! — и протянул главврачу командировочное удостоверение с направлением. Тот разом поскучнел и вздохнул: — Ну давайте, посмотрим, что у вас там. Зинаида Петровна, можете идти. Это не донор, а всего лишь доктор. Дама в колпаке смерила меня взглядом, исполненным глубочайшего разочарования, и царственно удалилась. А главный, внимательно изучив мои бумаги, сдвинул колпак на правое ухо, откинулся в кресле и уставился на меня взглядом опытного работорговца: — Ну-с, Пал Палыч, и что мне прикажете с вами делать? Я пожал плечами: — В направлении написано, что… — Да мне по… что там написано! — разоткровенничался мой собеседник. — У меня тут своих штатных врачей девать некуда, а они еще интернов присылают! Вы кто по специальности? — Терапевт. Буду специализироваться по кардиореанимации! — гордо заявил я. — Терапевт, значит! Какая редкая профессия! — ехидно заметило начальство. — Да еще и будущий кардиолог! — Кардиореаниматолог! — поправил я. — О да, тем более! А знаете что?.. — Нет, — признался я. — А езжайте-ка вы в Кобельки! — предложил главный. — Зачем? — я оторопел. — Там есть участковая больница, — пояснил он. — И что? — Двадцать коек плюс амбулатория! — принялось интриговать начальство. Я непонимающе смотрел на него. — Два фельдшера, акушерка, служебная машина. С водителем! — главврач продолжал взахлеб расписывать прелести неведомой мне участковой больницы. — Это замечательно, но при чем тут я? — А при том, голубчик, что все эти сокровища пылятся в глуши без хозяина. Главного врача там нет. Вот уж пятый год! — сокрушенно пояснил Александр Иваныч. Я начал кое-что понимать: — И вы хотите сказать, что… — …что в силу, так сказать, производственной необходимости, я направляю вас в вышеупомянутую больницу временно исполняющим обязанности главного врача. С наделением всеми соответствующими полномочиями! — торжественно провозгласил босс и принялся писать что-то в моем направлении. Я оцепенел: — Но позвольте, я… — Не позволю, милейший Пал Палыч, не позволю! В направлении черным по белому написано, что вы поступаете в мое полное распоряжение сроком на два месяца. Вот я и распорядился! — главный размашисто расписался и шлепнул на бумажку печать. — Итак, с этой минуты вы официально приступили к исполнению обязанностей. Сейчас я скомандую насчет машины, а вы пока посидите в коридорчике, хорошо? Дела, знаете ли, дела! Растерянно взяв со стола свои бумаги, я направился было к выходу. — Минуточку, Пал Палыч! — главврач резво вскочил, обежал стол и оказался рядом со мной. Ростом он был мне по грудь. Но вместе с колпаком — выше меня. — Поздравляю вас с началом трудовой деятельности, коллега, желаю успехов! — он торжественно потряс мне руку, мелкими шажками протопал на свое место и вновь зарылся в бумаги. Аудиенция была окончена. Я вышел в коридор и уселся там на стульчик, пытаясь осознать случившееся. Оно упорно не осознавалось. Я, молодой врач, двадцати трех лет от роду, только что окончил (с отличием!) славный Нероградский медицинский институт. Попал в интернатуру в областную больницу. Направлен в двухмесячную командировку в Ноябрьскую ЦРБ нюхнуть, что называется, пороху. Пока все было понятно и не страшно. Кошмар начнется через пару часов. Меня, сопливого лекаря с никаким опытом, отправляют руководить сельской участковой больницей. Туда, где в радиусе нескольких десятков километров я буду единственным врачом. При одной лишь мысли о том, с чем мне придется столкнуться, в животе начиналось неприятное томление — явный предвестник медвежьей болезни. — Ну-с, доктор Светин, начинается взрослая жизнь… — уныло пробормотал я и заозирался в поисках удобств.
7 сентября 1987 года, 11.32, Ноябрьский район
Нина помахала рукой вслед удаляющейся попутке и осторожно спустилась с насыпи. Прошагав несколько десятков шагов по раскаленной степи, женщина углубилась в чахлую лесополосу. И с облегчением вздохнула: идти в тени было куда легче. Правда, приходилось смотреть под ноги, из утоптанной тропинки там и сям вылезали затейливо-скрюченные корни, так и норовя зацепиться за ногу. Ну да это пустяки в сравнении с путешествием по солнцепеку. Тут и обычный человек зажарится, а уж в ее-то положении протопать под солнцем три километра до родительских Кобельков — задачка не из простых. Словно соглашаясь с матерью, в животе заерзал Лешка. И нетерпеливо пнул куда-то в печень: иди, дескать, не задерживай, обедать пора! Нина охнула и улыбнулась. В свои восемь месяцев сын отличался завидной резвостью. Даже докторица удивлялась, когда УЗИ делала: мол, егоза он у вас, мамочка, ни секунды на месте не лежит! Хорошо хоть дал рассмотреть свое мальчишеское хозяйство. С того времени и превратился из безымянного плода в Лешку. Она как-то сразу решила, что если мальчишка, то — Лешка. В честь отца, стало быть. И плевать, что отец о сыне ничего не знает и не узнает никогда (уж она-то об этом позаботится!). Главное — осталось у нее живое напоминание о том коротком, трехмесячном счастливом
Начальство озадаченно перебирало кипу бумаг, бормоча что-то себе под нос. На его голове красовался такой же накрахмаленный колпак, как и у моей провожатой. И столь же устрашающих размеров. — Александр Иваныч, я донора привела! — гордо заявила дама. — Хочет литр сдать. Врач, говорит. Главный оторвался от своих бумажек и с неподдельным интересом воззрился на меня: — Литр? А наберется столько-то? Худоват, бледноват… — Наберется, наберется! — поспешила успокоить она. — Положим, ноги поднимем… потихоньку и натечет! Поняв, что пора прекращать балаган, пока из меня и в самом деле не откачали литр крови, я шагнул вперед: — Александр Иваныч, произошло небольшое недоразумение! Я и в самом деле — врач, но не донор. Я… — Так одно другому не мешает! — мудро заметило начальство. Я кивнул: — Согласен. Но я прибыл сюда не как донор, а по направлению облздравотдела. Вот! — и протянул главврачу командировочное удостоверение с направлением. Тот разом поскучнел и вздохнул: — Ну давайте, посмотрим, что у вас там. Зинаида Петровна, можете идти. Это не донор, а всего лишь доктор. Дама в колпаке смерила меня взглядом, исполненным глубочайшего разочарования, и царственно удалилась. А главный, внимательно изучив мои бумаги, сдвинул колпак на правое ухо, откинулся в кресле и уставился на меня взглядом опытного работорговца: — Ну-с, Пал Палыч, и что мне прикажете с вами делать? Я пожал плечами: — В направлении написано, что… — Да мне по… что там написано! — разоткровенничался мой собеседник. — У меня тут своих штатных врачей девать некуда, а они еще интернов присылают! Вы кто по специальности? — Терапевт. Буду специализироваться по кардиореанимации! — гордо заявил я. — Терапевт, значит! Какая редкая профессия! — ехидно заметило начальство. — Да еще и будущий кардиолог! — Кардиореаниматолог! — поправил я. — О да, тем более! А знаете что?.. — Нет, — признался я. — А езжайте-ка вы в Кобельки! — предложил главный. — Зачем? — я оторопел. — Там есть участковая больница, — пояснил он. — И что? — Двадцать коек плюс амбулатория! — принялось интриговать начальство. Я непонимающе смотрел на него. — Два фельдшера, акушерка, служебная машина. С водителем! — главврач продолжал взахлеб расписывать прелести неведомой мне участковой больницы. — Это замечательно, но при чем тут я? — А при том, голубчик, что все эти сокровища пылятся в глуши без хозяина. Главного врача там нет. Вот уж пятый год! — сокрушенно пояснил Александр Иваныч. Я начал кое-что понимать: — И вы хотите сказать, что… — …что в силу, так сказать, производственной необходимости, я направляю вас в вышеупомянутую больницу временно исполняющим обязанности главного врача. С наделением всеми соответствующими полномочиями! — торжественно провозгласил босс и принялся писать что-то в моем направлении. Я оцепенел: — Но позвольте, я… — Не позволю, милейший Пал Палыч, не позволю! В направлении черным по белому написано, что вы поступаете в мое полное распоряжение сроком на два месяца. Вот я и распорядился! — главный размашисто расписался и шлепнул на бумажку печать. — Итак, с этой минуты вы официально приступили к исполнению обязанностей. Сейчас я скомандую насчет машины, а вы пока посидите в коридорчике, хорошо? Дела, знаете ли, дела! Растерянно взяв со стола свои бумаги, я направился было к выходу. — Минуточку, Пал Палыч! — главврач резво вскочил, обежал стол и оказался рядом со мной. Ростом он был мне по грудь. Но вместе с колпаком — выше меня. — Поздравляю вас с началом трудовой деятельности, коллега, желаю успехов! — он торжественно потряс мне руку, мелкими шажками протопал на свое место и вновь зарылся в бумаги. Аудиенция была окончена. Я вышел в коридор и уселся там на стульчик, пытаясь осознать случившееся. Оно упорно не осознавалось. Я, молодой врач, двадцати трех лет от роду, только что окончил (с отличием!) славный Нероградский медицинский институт. Попал в интернатуру в областную больницу. Направлен в двухмесячную командировку в Ноябрьскую ЦРБ нюхнуть, что называется, пороху. Пока все было понятно и не страшно. Кошмар начнется через пару часов. Меня, сопливого лекаря с никаким опытом, отправляют руководить сельской участковой больницей. Туда, где в радиусе нескольких десятков километров я буду единственным врачом. При одной лишь мысли о том, с чем мне придется столкнуться, в животе начиналось неприятное томление — явный предвестник медвежьей болезни. — Ну-с, доктор Светин, начинается взрослая жизнь… — уныло пробормотал я и заозирался в поисках удобств.
7 сентября 1987 года, 11.32, Ноябрьский район
Нина помахала рукой вслед удаляющейся попутке и осторожно спустилась с насыпи. Прошагав несколько десятков шагов по раскаленной степи, женщина углубилась в чахлую лесополосу. И с облегчением вздохнула: идти в тени было куда легче. Правда, приходилось смотреть под ноги, из утоптанной тропинки там и сям вылезали затейливо-скрюченные корни, так и норовя зацепиться за ногу. Ну да это пустяки в сравнении с путешествием по солнцепеку. Тут и обычный человек зажарится, а уж в ее-то положении протопать под солнцем три километра до родительских Кобельков — задачка не из простых. Словно соглашаясь с матерью, в животе заерзал Лешка. И нетерпеливо пнул куда-то в печень: иди, дескать, не задерживай, обедать пора! Нина охнула и улыбнулась. В свои восемь месяцев сын отличался завидной резвостью. Даже докторица удивлялась, когда УЗИ делала: мол, егоза он у вас, мамочка, ни секунды на месте не лежит! Хорошо хоть дал рассмотреть свое мальчишеское хозяйство. С того времени и превратился из безымянного плода в Лешку. Она как-то сразу решила, что если мальчишка, то — Лешка. В честь отца, стало быть. И плевать, что отец о сыне ничего не знает и не узнает никогда (уж она-то об этом позаботится!). Главное — осталось у нее живое напоминание о том коротком, трехмесячном счастливом
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (74) »