изумлению.

— Арестован! — вскричал я, не в силах сдержаться. — Как такое возможно?

— Я и сам поначалу оторопел, — продолжал Холмс. — В голове мелькнуло, что он блефует, но я знал, что кое-каких кусочков в моей мозаике не хватает, а этот кусочек подходил. И я сказал ему: «Очень хорошо, сэр. Если вы отзовете своих людей и предоставите мне удовлетворительное объяснение, я последую в полицейский участок».

Он кивнул, и я выпустил из рук его воротник. Он одернул пальто, два его товарища тоже встали и отряхнулись. Он глядел исподлобья и, казалось, думал. На вид ему было лет шестьдесят пять или семьдесят.

«Рад с вами познакомиться, мистер Холмс, — наконец выговорил он. — Думаю, нам есть о чем поговорить. Но не в участке».

«Вы правы, — сказал ему я. — Уполномочены ли вы говорить от имени всего сообщества, или же нам следует обратиться к вашему начальству?»

«Пойдемте со мной».

Кивком он отпустил двух своих товарищей и повел меня к неприметному зданию на Харли-стрит. Мне уже случалось бывать там по делам, связанным с Форин-офис. Но удивления своего я не выказал: этот кусочек мозаики как нельзя лучше подходил к общему узору.

Мы поднялись с ним наверх, в кабинет некоего контр-адмирала, чье имя я согласился не разглашать, и там вся правда о «Тайном сообществе алчущих подаяния» мне и открылась.

— Что не на Рим они теперь работают, а на нас, — сказал я.

— Совершенно верно, Ватсон, — сказал Холмс. — Контр-адмирал доверился мне, так как, имея на меня досье, знал, что я достоин доверия. «Тайное сообщество алчущих подаяния», в свое время бывшее столь мощным, ныне захирело, и, судя по всему, конец его близок. Члены его немногочисленны, и, насколько я понимаю, возраст большинства из них — семьдесят и старше. Времена переменились так кардинально, что нищенство изживает себя, современные шпионы владеют значительно более эффективными методами политического сыска… ибо политический сыск и является теперь настоящей целью «Тайного сообщества алчущих подаяния».

— Но убийства! — воскликнул я. — Разве могла бы Форин-офис…

— Не только могла, но и делала. Игры политиков, мой дорогой Ватсон, все более и более теряют свой джентльменский характер. Безопасность страны для этих господ превыше всякого закона, всего, что обязаны чтить и соблюдать люди обычные, такие, как вы и я или даже бедняга Пендлтон-Смайт.

— Получается, что полковнику вы ничем не можете помочь, — с горечью констатировал я.

— Мы с адмиралом быстро пришли к согласию, — сказал Холмс, — когда я сообщил ему о том, что мы с вами втянули в дело Лестрейда. С учетом того, что Скотленд-Ярду предстояло вот-вот начать штурм оплота любительского общества, ему ничего не оставалось, кроме как признать мою правоту и необходимость разоблачить любителей, рассказав об их существовании. Гласность, которой будут преданы они, поможет скрыть деятельность другой, более мощной организации — «Тайного сообщества алчущих подаяния» и позволит Пендлтону-Смайту прожить остаток жизни в мире и довольстве. К тому же он никогда и не подозревал о подлинном существовании «Тайного сообщества алчущих подаяния». И в этом его счастье.

— Ну а члены «Общества нищих-любителей»? Не могли же они так легко сдаться!

— В действительности возражений не последовало, так как за исключением нашего клиента все они мертвы. — Холмс сделал секундную паузу. — Покинув Харли-стрит, я немедленно отправился к пакгаузу. Нашел дом, стукнул в дверь два раза, громко, решительно, и, когда дверь чуть-чуть приоткрыл мужчина, одетый как нищий, я протиснулся в образовавшуюся щель.

«Эй, куда…» — начал было он. Он даже вытащил нож и направил на меня острие. В былые дни он мог бы меня ранить или даже убить, но с годами реакции его притупились. Поймав его кисть, я выкрутил ему руку так, что он застонал от боли и выронил нож. Тот со стуком упал на пол.

«Нам не до глупостей, — сказал я ему. — Вызвана полиция. У вас есть десять минут на то, чтобы собрать документы вашей организации и освободить помещение, иначе вас схватят и обвинят в убийстве!»

«Кто вы?» — спросил он, потирая руку.

«Друг. А сейчас — поторопитесь!»

Он колебался, поглядывая на двух других мужчин в глубине помещения. Оба были немолоды и одеты прилично. Они просматривали разложенные на столе бумаги.

«Вы, должно быть, мистер Шерлок Холмс», — произнес один из них.

«Верно, — отвечал я. — Теперь в вашем распоряжении девять минут».

Беспрекословно мужчина принялся собирать бумаги и прятать их в сейф. Его напарник сделал то же самое.

«Где документы Аттенборо?» — спросил я.

«В задней комнате, — отвечал он. — Нам они не нужны. Почти всюду в них зафиксированы убийства и шантаж».

«Не возражаете против передачи их полиции?»

«Нет. Поступайте с ними как вам будет угодно».

«Спасибо за предупреждение. Было бы неприятно, если б нас здесь застала полиция».

После их ухода я обследовал заднюю комнату и отыскал папки с документами Аттенборо. Там содержались подробные записи и схемы шантажа. Там же, за шкафом, я обнаружил труп Аттенборо. Судя по всему, он пролежал там не один месяц.

Положив тело так, чтобы смерть можно было объяснить несчастным случаем — человека якобы придавило шкафом, — я покинул заднюю комнату, как раз когда прибыли вы с Лестрейдом. Не слишком опытному глазу Лестрейда и его подручных погибший, несомненно, должен был показаться жертвой исключительно печального стечения обстоятельств.

— Ну а папки с документами от Аттенборо? — спросил я. — Они же наверняка окончательно погубят репутацию полковника Пендлтона-Смайта.

— Форин-офис все уладит. Лестрейд обнаружит документацию «Общества нищих-любителей», содержащую полный перечень всех их преступлений со всеми вопиющими деталями. Специализировались они, как нами установлено, на шантаже и вымогательстве. Записи немного подправят и дополнят описаниями убийств, совершенных доктором Аттенборо в попытке удержать власть над рушившейся преступной империей. Газетчикам будет чем поживиться — выплывет масса скандальных подробностей, и полковнику ничего не останется, как отрицать свое участие в преступлениях и не касаться всего этого в своих мемуарах, если он еще не оставил мысли о их написании. Единственное, чего желает Форин-офис в связи с этим делом, — это сохранить анонимность «Тайного сообщества алчущих подаяния», продолжая извлекать некоторые, пусть и небольшие, выгоды из его существования в целях обеспечения обороноспособности страны.

— Выходит, — заметил я, — что все сложилось как нельзя лучше. Правда, вам повезло, что адмиралу не пришло в голову попытаться