еще несколько часов, пока я не закончу выяснение кое-каких деталей. А уж затем, думаю, я смогу выдать вам убийцу.
* * *
Мое собственное нетерпение не уступало нетерпению полицейского сыщика, и непонятно только, каким образом нам с ним удалось выдержать это казавшееся бесконечным ожидание. Холмс поспешил оставить нас и вернулся очень поздно, но с довольным видом. Все трое мы немедленно отправились в Хэмпстед, где к нам присоединились два одетых в форму констебля местной полиции. Коллег наших Генри Стонтон встретил, казалось, без удовольствия, но, когда Холмс хмуро объявил ему о том, что в связи с исчезновением Джорджа Крессвела дело о краже кубка необходимо было передать полиции, настроение его переменилось.
— Вот ведь злодейство какое! — назидательно молвил он. — Какое злодейское преступление! Истинное злодейство, сэр! И кто бы мог подумать!
— Действительно, кто? — отозвался Шерлок Холмс. — Убийство — это тягчайшее из злодеяний, мистер Стонтон. А когда оно дополняется еще и попыткой обмануть страховую компанию…
При этих словах лицо Стонтона покрыла бледность, а мясистые складки на лице словно опали.
— Право, сэр… Я отказываюсь вас понимать! — Тут он сильно покраснел.
— О, только не надо, ей-богу, не стоит! У присутствующего здесь мистера Лестрейда имеется разрешение на обыск, и мы собираемся обыскать ваш дом и будем продолжать поиск, пока не отыщется спрятанный здесь кубок Грейса! Задержите его, джентльмены!
Лицо Стонтона исказила гримаса неизъяснимой злобы, он метнулся к двери, но в ту же секунду на нем повисли два констебля, и я с удовольствием услышал долгожданный звук защелкиваемых наручников.
* * *
— Я сказал вам, — пояснил Холмс позже, когда кубок Грейса был извлечен из тайника, устроенного в погребе за плиточным камнем, — что мне надо выяснить еще кое-какие детали. Что ж, я их и выяснил, открыв, что, как я и подозревал, наш клиент не так давно пристрастился к игре на бирже, он играл по-крупному и в результате погряз в долгах. И это если еще не считать кругленькой суммы, которую он задолжал своему легковерному кузену. План его, видимо, состоял в том, чтобы инсценировать кражу и, получив деньги в страховой компании, кубок потом продать. Кузену своему он предназначил роль козла отпущения, возложив на него ответственность за кражу и убив, чтобы избежать уплаты карточного долга. Бегство из тюрьмы Эсме Фрилинга было для Стонтона очень кстати. К тому же на убийство его толкала и ненависть к кузену, которого он ненавидел с той силой страсти, какую только и может испытывать человек злой и мелочный к тому, кто щедр и беззаботен.
Как вы, должно быть, догадываетесь, Ватсон, подозрения у меня появились при виде следов предполагаемого преступника. Тянулись они якобы от садовой ограды, но ни малейших свидетельств, что через ограду кто-то перелезал, не нашлось. Еще удивительнее было то, что следы к дому и от дома нигде не накладывались друг на друга. Две цепочки следов тянулись рядом, но совершенно отдельно. Ну подумайте сами, какой грабитель шел бы так аккуратно, так тщательно вырисовывая цепочку? Объяснить это можно одним-единственным образом: не от стены к окну кабинета и обратно шел преступник, а из кабинета к стене и обратно! Следовательно, по всей вероятности, ответственность за весь спектакль лежит на нашем клиенте, и не прояви он такого педантизма в этих следах, любому недоумку было бы ясно, что преступление совершил кто-то из домашних. А в довершение он еще и ботинки надел новые, — если помните, — на три номера больше, и делал большие шаги, изображая мужественную походку человека рослого, высокого. Может, мы в конце концов и ботинки эти отыщем, хотя, признаться, сомневаюсь: боюсь, ботинки он уничтожил.
Однако тут Холмс, как оказалось, ошибся. Осталась запись, доказывающая, что ботинки были найдены — они валялись на чердаке «Вязов» и при сличении со следами идеально к ним подходили. Что и явилось последним звеном в той цепи доказательств, которая в конечном счете и привела Генри Стонтона к бесславной кончине, постигшей его однажды холодным утром в Пентонвильской тюрьме.
Примечания
1
Предметы искусства (фр.).
(обратно)