Иван Уханов РЫЧКОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кто и когда «в Европу прорубил окно» — об этом известно.

Настоящее повествование о том, как Россия «прорубалась» в Азию, когда и для чего возникли уральские города Орск, Оренбург, Челябинск — об отважных путешественниках, об освоении новых земель и их сокровищ.

С отрядом военно-научной экспедиции из Петербурга в заволжские дикие степи отправляется молодой переводчик невской таможни Петр Рычков. Опасные приключения, кровавые схватки с аборигенами сопровождают путь небольшого отряда смельчаков. Встречи и общение Рычкова с Екатериной II и Михаилом Ломоносовым, Емельяном Пугачевым и полководцем Петром Паниным, с российскими духоборцами Кириловым и Татищевым, с оренбургскими губернаторами Неплюевым и Рейнсдорпом наполняют книгу уникальным содержанием.

Походная жизнь, строгая служба обогащали «слышателя и самовидца» грозных исторических событий Петра Рычкова богатыми впечатлениями и «первостными сведениями» о жизни огромного полудикого края, который в то время «мало был известен не только большинству публики, но и самому правительству». Дерзновенный Рычков, ставший впоследствии выдающимся географом, первым членом-корреспондентом Российской Академии наук, не только многажды прошагал и объехал этот край, но и научно исследовал, описал, отдав его благоустройству более сорока лет неусыпного труда.

Созданная им всемирно известная «Топография Оренбургская» послужила образцом, «верною и достаточною предводительницею» для составления географии всего Российского государства.

Ею, а также оригинальным литературным произведением — «Летописью» Рычкова (Осада Оренбурга) широко пользовался Пушкин при написании «Истории Пугачевского бунта» и «Капитанской дочки». Сам Александр Сергеевич писал об этом так: «Взглянув на приложения к «Истории Пугачевского бунта», составляющие весь второй том, всякий легко удостоверится во множестве исторических документов, в первый раз обнародованных. Стоит упомянуть о собственноручных указах Екатерины II, о нескольких ее письмах, о любопытной летописи нашего славного академика Рычкова, коего труды ознаменованы истинной ученостию и добросовестностию — достоинствами столь редкими в наше время…»

«Летопись» Рычкова Пушкин опубликовал в 1834 году в сборнике своих произведений, рядом с «Историей Пугачевского бунта».

Сегодня особо важно обратиться к Рычкову, к прошлому, упрочить в себе разумную любовь к Отечеству, начало которой в знании его истории, творцов и двигателей ее.

«Подвижники нужны, как солнце». Особенно нужны теперь, когда остро ощущается потребность в смелых и мудрых созидателях, в толковом хозяйствовании и, говоря прямо, в таких подвижниках, как Рычков. Нужна опора на внутренние силы народа, обретение уверенности в том, что везде, в любом месте России были и есть люди мыслящие, ученые, деятельные, способные укрепить дух и стойкость общества.

«Пока вы не создадите книгу о Рычкове, вы не заимеете полного морального права писать о чем-либо другом», — подсказал однажды уральским литераторам Виктор Петрович Поляничко, один из партийных руководителей Оренбуржья, впоследствии сраженный бандитской пулей при исполнении служебных обязанностей на посту вице-премьера России.

Писатель Иван Уханов внял этому совету и после двухлетнего труда представил в издательство «Молодая гвардия» рукопись исторического повествования, которая была запущена в производство в серии «ЖЗЛ». Но издание книги «Петр Рычков», уже набранной и проиллюстрированной, было в числе многих других книг этой серии остановлено из-за отсутствия средств.

И вот спустя пять лет подвижники-меценаты нашли-таки средства и помогли «Рычкову» увидеть свет, дойти наконец до российского читателя.

ОКНО В АЗИЮ

По смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного.

А. Пушкин

Озадаченный поражением русской армии под Нарвой, где она потеряла почти всю артиллерию, Петр Первый решил из церковных и монастырских колоколов отлить новые пушки. В народе оплакивали эту горькую, но безвыходную меру, по нужде и государственной бедности принятую. В апреле 1702 года, подсказывая своим министрам, где прибытки для Отечества искать, Петр Первый наставлял:

— Ежели деньги — артерия войны, то торговля — исток накопления денег.

Но как торговать, если выход к Черному морю в руках турецких пашей, а все пути к Каспию и в страны полуденной Азии преграждены скопищем всевозможных ханств?

Российскому государю было известно, что за восточными пределами империи, на огромных просторах казахских степей, Хивы, Бухары и западных предгорий Алтая кочуют многотысячные орды — Большая, Средняя и Меньшая. Враждуя между собой, кочевники нередко переходят Яик и нападают на русские и башкирские поселения.

Что это за народы такие, каковы их обычаи и военная сила, где границы их владений? В 1692 году у великого хана Джангира Тауке побывали русские послы. Вернувшись из жарких стран, рассказали много диковинного.

— Орды оные занимают несметные земли, имеют огромные табуны лошадей и верблюдов, коз и овец, но живут сами небогато, истощая друг друга войнами. В давние века ханы Касым и Назир многажды тщились сплотить три орды-жуза в единый союз. Не сумел пресечь распри казахских султанов-феодалов и ныне правящий хан Джангир Тауке. Власть его слаба отсутствием какого-либо правительства. Все дела правит он сам. Есть даже регламент такой — «Закон Тауке», где записаны указы и правила казахов на все случаи жизни, — доложил посол.

— А правила-то сии, не дай Бог, варварские, — добавлял другой посол. — Отцу позволяется бессудно убить своего дитя за непослушание, мужу — жену за прелюбодеяние, богохульника всегда полагается забросать камнями либо затоптать до смерти.

— Проведали мы, — сообщал третий посол, — что недавно у казахов объявился страшный внешний враг — калмыки, так называемые джунгары. Прикочевали они с низовьев Волги и грабительскими набегами не дают казахам житья, вынуждая их отходить на русские земли. И хотя Джангир-хан посулил впредь не посягать на русские поселения, все то — хитрость его, либо бессилие. Пограничные стычки как были, так и есть. Даже наш отряд мирных посланников в тех степях едва не был истреблен…

Выслушав послов, Петр Первый решил, что дорогу для торговли со странами Азии и Ближнего Востока прокладывать через казахские степи, населенные воинственными кочевниками, несподручно и