жизненного опыта людей, отраженного в легенде, научное знание значительно сложнее и потому труднее воспринимается. Трудность задачи усугубляется еще и тем, что церковники постоянно выдвигают на первый план именно это содержание легенды, с тем чтобы, использовав ого связь с современной наукой, подкрепить авторитетом науки главную идею Библии о сотворении богом человека сразу в готовом виде по своему образу и подобию. Поэтому нам надо будет подробно рассмотреть действительное отношение науки к библейскому рассказу о возникновении человека.

Почему Дарвин отошел от религии

Мы уже видели, что даже первобытные люди заметили большое свое сходство с животными по строению тела. Развитие естествознания в античном мире и позднее подкрепило эту догадку. Оно все больше и больше накапливало факты, которые доказывали внутренний характер этого сходства, изменчивость видов животных и растений, их естественное происхождение. На основании их некоторые ученые, в том числе и в России, высказывали очень смелые мысли, противоречившие библейской легенде о сотворении мира. Так, знаменитый французский естествоиспытатель Жан Ламарк (1744–1829) в своей «Философии зоологии», вышедшей в 1809 г., привел ряд убедительных положений в пользу происхождения человека от обезьяны и даже нарисовал примерную картину очеловечивания последней под влиянием изменяющейся среды.

Однако в начале XIX века большинство ученых было еще твердо убеждено в неизменности видов. К этому убеждению их толкали весьма важные факты: относительно резкая разграниченность видов животных (и растений) между собой, выражавшаяся в их плохой скрещиваемости и нежизнеспособности их смешанного потомства, а также практическая неизменность современного животного мира. Так, например, скелет ибиса, обнаруженный в гробнице фараона, оказался в точности таким же, как и у ныне живущего. Кроме того, нельзя не учитывать сильного противодействия передовым теориям со стороны церкви и политической реакции, наступившей после Великой французской революции. Значение этой общественной силы хорошо понимали и сами передовые ученые. Ламарк, как бы предчувствуя судьбу своих идей, оставшихся непонятыми современниками, с горечью писал: «…каких бы трудов ни стоило открытие новых истин при изучении природы, еще большие затруднения стоят на пути их признания».

Таково было положение в области биологии в первой половине XIX века. Но рост сельскохозяйственного производства, освоение природных богатств все новых и новых стран не могли не влиять на прогресс биологии. Одним из примеров такого влияния была посылка научных экспедиций Англией и другими колониальными странами для изучения ресурсов захваченных территорий. С одной из таких экспедиций на корабле «Бигль» в 1831 г. отправился молодой богослов Чарлз Дарвин (1809–1882). Страсть к науке заставила его отказаться от заманчивой перспективы мирной жизни приходского священника и бросила в полное опасностей, тревог, переживаний плавание по бурным волнам океанов и морей, а затем и в чреватые не менее грозными бурями научные сражения. Никто, в том числе и сам Ч. Дарвин, не подозревал о громадных последствиях этого путешествия не только для него самого, но и для всей биологической науки.

Прошло 5 лет неутомимых исследований животного мира на Галапагосских островах, в тропических лесах Южной Америки и на ее суровой южной окраине. Бесчисленное множество фактов раскрыло Дарвину картину непрерывной изменяемости всех видов животных и растений под влиянием окружающей среды, о их превращении друг в друга. Как и любого другого истинного ученого, они заставили его совершенно по-новому взглянуть на библейский миф о сотворении мира, вызвали страстное желание найти действительные причины разнообразия и целесообразности животного царства.

Понятно, что спор ученого с самим собой не мог протекать гладко и разрешиться в один день. Самое трудное в науке (и в жизни!) — ломать старые, укоренившиеся понятия, представления. Вспомним хотя бы, как долго люди не могли привыкнуть к мысли о шарообразности земли: как это человек может ходить вниз головой? Еще на корабле, вспоминал ученый, «я был вполне верующим, ортодоксальным христианином, и я припоминаю, как некоторые офицеры (которые тоже были верующими) от всей души смеялись надо мной, что я по какому-то вопросу о нравственности цитировал Библию, как неопровержимый авторитетный источник». «Но, — продолжает он, — в течение времени, от октября 1836 г. до 1839 г., я постепенно пришел к сознанию того, что Ветхому завету нельзя верить больше, чем священным писаниям индусов».

Начавшемуся отходу от религии ученый был обязан прежде всего вдумчивому изучению природы, науке. Именно она открыла ему глаза на противоречия Библии (а ее-то он знал хорошо!), на всю нелепость ее чудес. Но Дарвин не сразу стал атеистом. Сначала он полагал, что закономерности эволюции, да и сами первые существа, были созданы богом. Но по мере развития своей теории он все больше и больше убеждался в неправильности такого предположения. «Так, — отмечал он, — в мою душу медленно прокрадывалось неверие и, в конце концов, я стал совершенно неверующим человеком». И не случайно на вопрос, почему он отверг христианство, Дарвин ответил: «Нет фактических доказательств».

Дарвин пришел к основным своим идеям еще в 1839 г. Но такова была исключительная научная обстоятельность и щепетильность этого ученого, что он не решался опубликовать их до тех пор, пока они не стали всесторонне, досконально обоснованными. К богатству фактов, приобретенному им к концу путешествия, он добавил очень большой материал, накопленный к тому времени селекционерами, который дал ему возможность установить основные законы быстрого изменения пород домашних животных и сортов культурных растений, причины их целесообразности (для людей). Именно раскрытие сущности искусственного отбора человеком лучших особей животных и растений, приведшего к появлению новых пород и сортов в животном мире, вместе с ранее познанными фактами дало ученому основу для открытия закона естественного отбора. Согласно этому закону, выживают и оставляют потомство лишь те особи, индивидуальные изменения которых оказались наиболее «пригнанными» к окружающей среде. И наоборот, те особи и виды, которые по своим свойствам меньше соответствуют среде, обречены на вымирание.

Открытие этого закона сразу разрубило гордиев узел вопросов, ставивших ранее в тупик ученых. Как стало очевидно, все бесчисленное разнообразие окружающего нас