- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »
Александр Федорович Шишов Две подружки
Две подружки
У дяди Куприяна — на переправе
Варе надоело быть с бабушкой. Увязалась она за своей подружкой Юлей. Прибежали девочки на речную переправу, к дяде Куприяну, и никто не видел, как шмыгнули на паром. А там спрятались за возами. Маленьких на паром не пускают. Да за всеми разве усмотришь? — Ты хоронись за меня, а я — вот за это колесо. Не зевай, — сказала бойкая Юлька Варе, тихонько ткнув ее в бок локтем. А Варя и без того знает, как нужно прятаться, чтобы никто не увидел. Прятаться — дело не трудное. Она прижалась к горячему плечу Юли и затаила дыхание. Отсюда девочки ничего не видели, кроме оглобель, ошинованных колес да лошадиных ног, бьющих подковами по дощатому настилу. Пахло здесь дегтем, гнилым сеном, бензином и — хуже всего — табачищем. Варя поморщилась и чихнула. — Нельзя, услышат, — остановила ее Юля. — Я не… не буду, — ответила Варя, а сама опять: — Чих! — Вот ты какая!.. — Чих! Чих! — Закрой нос чем-нибудь. Варя закрыла нос руками крепко-накрепко и перестала слышать запах табака. Нагруженный паром еще не трогался с места. Хлюпал на воде, скрипел и кренился то в одну, то в другую сторону. Лошади нетерпеливо толкали телеги назад, ржали: подзывали к себе маленьких жеребяток-сосунков. — Ай, как страшно-то! — оробев, шепнула Варя. — Не бойся, — ответила Юлька. — Паром сейчас отчалит. Только бы дядя Куприян не увидел… — А увидит — что тогда? — В жару он злой. Узнаешь!.. — Чего узнаю-то? — Турнет веревкой. — А где у него веревка? — Найдет. Девочки бывали на берегу и раньше — знали, что у дяди Куприяна, главного переправщика, на пароме много дел. Где же тут доглядывать за посторонними? Он сигналит. Он управляет рулем. Он снимает причальные тяжи. И он же осипшим от речной сырости голосом подает команду. — Пше-о-ол вперед! Полный! — Тут же услышали они. Крикнул дядя Куприян, осмотрелся и в полное свое удовольствие закурил цигарку. — Тах-тах-тах, — застрекотал мотор, пуская жидкий дымок. Лязгнула мокрая цепь, вылезая из воды, натянулась, и паром, качаясь, погнал по широкой реке большие упругие волны. Варя от страха даже глаза закрыла. Ей показалось, что высокий песчаный берег пошатнулся и побежал от них — все дальше и дальше. Кругом одна вода. Куда ни глянь, все колышется. И бездна воды. — Ты что, зашлась? — спросила Юля. — Лошади утонут, и мы… — тихонько ответила Варя, цепляясь за обод колеса. — Все бы так тонули! — нарочно спокойным голосом произнесла Юля. На самом деле ей было страшновато. Лошади — и те присмирели: перестали пятиться и бить по настилу копытами. Просидели Юля и Варя за колесами телег, пока паром не причалил к другому берегу. А как только причалил, сошли и сразу — в кусты. Так и не увидел переправщик, дядя Куприян, девочек. — Вот здесь дождемся подводы и — дальше, — толковала Юлька подружке. — Здесь не боишься? — Нет. Только дома бабушка будет искать, искать… а меня нет и нет… — Бабушка да бабушка! А сама в коровий лагерь захотела. Еще там хныкать будешь! — Не буду. — А то лучше иди к своей бабушке, — рассердилась Юлька.
А вот и подвода
Следующим рейсом переправлялись доярки. Сидели они на пароме, не слезая с широкой телеги, загруженной бидонами и подойниками, а дядя Куприян окуривал их новой цигаркой. На прощание они помахали ему рукой, а одна из женщин крикнула: — Будь весел, голову не вешай — завтра в тот же час свидимся… Юля и Варя не зевали: как только подвода выкатила на торную дорогу, выбежали из кустов ей навстречу. — Вы здесь зачем? — тотчас же услышала Юля недовольный голос своей мамы — Ольги Петровны. — Мы на телят поглядеть, — застенчиво сказала Варя. А Юля даже ногой топнула. — Берите нас с собой, вот и все! Сколько раз обещали, а не берете! — И на ее глаза набежали слезы. Дояркам пришлось остановить лошадь. Юлина мама, поправив сбившуюся косынку, насмешливо спросила: — Куда это мы вас возьмем? — Туда, — ответила Юля. — Куда — туда? — В коровий лагерь и в лесной домик… Женщины переглянулись, а одна из них, самая добрая, покачала головой: не обратно же девочек гнать. — Малых к реке пускать — беды наживешь. Лучше уж они при нас будут, — посоветовала. — Забота с вами! Ну, залезайте на телегу что ли, — сказала Юлина мама. Шустрая Юля, а за ней и Варя мигом взобрались на ступицу колеса, а потом дальше. Вот они и на телеге, счастливые, веселые.Вороную лошадь стегнули вожжой по крупу, и телега, бренча посудой, покатила между ивовых кустов. Воздух накалялся. Облака стояли в стороне, словно снежные горы. Трясясь в телеге, доярки говорили, что в лугах растут добрые травы, что жаркие дни на пользу, только бы почаще перепадали дожди да погуще ложились серебристые росы. Ветер бы не очень бушевал — хлеба в колос пошли. Когда отъехали немного, Юлина мама стала добрее и уступчивее: — Ну, садись уж ко мне на колени. Куда бы ни пошли, все они вдвоем, словно связанные. Юлька, утерев короткий, в веснушках, нос, села, а Варю взяла к себе на колени другая тетя. У Вари мама работает не на ферме, а в полевой бригаде, выращивает кукурузу. — Где же вы платья вымазали? Смотрите, да ведь это у вас на платьях колесная мазь! — И правда, колесная мазь! — сказали другие женщины. Варя робко ответила: — Мы на пароме под телегой сидели, чтобы дядя Куприян не увидал. Он и не увидал. — За это вам следует шлепков надавать, — опять с досадой проговорила Юлина мама. — В полдень жара наворотит — узнаете, как там, в лагере, «хорошо»… — А мы в реке отсидимся. — Юлька все больше и больше смелела. — На реке — водопой. На быка нарветесь. Рога-то у него, как штыки. Варя уже и перетрусила. — Не бойся, мама это нарочно говорит, пугает. Я знаю, — шепнула ей Юлька.
Уже в лагере
Луг весь в цветах: голубые колокольчики, ромашка, дрема, но больше всего белой и красной кашки. И тут же, рядышком, перелесок. Высокие белостволые березы раскинулись зеленой листвой, как шатры, сучьями сплелись и не пропускают знойных лучей. Как солнце ни пали, а здесь — тень и прохлада. На лугу и устроен летний лагерь для колхозных коров. Выгнали их сюда пастись на все лето. Едва- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (12) »